Замогильные записки Пикквикского клуба
Шрифт:
— Великолпно, восхитительно! — заголосили десятка два извозчиковъ, обрадовавшихся случаю повеселиться на чужой счетъ. — Скоре къ длу, Самъ!
— Что тутъ за свалка, Самъ? — спросилъ какой-то джентльменъ въ черномъ нанковомъ сюртук.
— Да вотъ, сэръ, этому карапузику зачмъ то понадобился мой нумеръ, — отвчалъ храбрый извозчикъ, указывая кулакомъ на м-ра Пикквика.
— Мн вовсе не нуженъ вашъ нумеръ, — сказалъ изумленный м-ръ Пикквикъ.
— Зачмъ же вы его взяли? — спросилъ извозчикъ.
— Я не думалъ брать вашего нумера, — сказалъ м-ръ Пикквикъ съ великимъ негодованіемъ.
— Поврите ли, господа, — продолжалъ извозчикъ, обращаясь къ толп,- поврите ли вы, что этотъ молодецъ, усвшись
Лучъ свта озарилъ мудрую голову м-ра Пикквика: дло шло о его записной книг.
— Неужто! — воскликнулъ какой-то долговязый верзила изъ толпы.
— Истинная правда! — отвчалъ извозчикъ. — Онъ вынудилъ меня насильно болтать съ нимъ всякій вздоръ, и вотъ теперь привелъ троихъ свидтелей, чтобъ подцпить меня на удочку. Ужъ я съ нимъ раздлаюсь посвойски, хоть бы пришлось мн мсяцевъ шесть просидть въ тюрьм. Ну, ну, карапузикъ!
И, не давая времени одуматься своимъ четыремъ противникамъ, мужественный извозчикъ, съ беззаботнымъ пренебреженіемъ къ своей собственной личности, подскочилъ къ м-ру Пикквику, сшибъ съ него шляпу и очки и, не останавливаясь на этихъ разрушеніяхъ, сталъ послдовательно наносить удары: первый достался м-ру Пикквику въ носъ, второй ему же въ грудь, третій — м-ру Снодграсу въ глазъ, четвертый пришелся какъ разъ въ самую нижнюю оконечность жилета м-ра Топмана. Затмъ яростный извозчикъ всею силою стремительно обрушился на м-ра Винкеля и поподчивалъ его полновсными ударами по различнымъ мстамъ джентльменскаго тла. На вс эти подвиги ловкому Саму понадобилось не боле пятишести секундъ.
— Гд констэбль? — проговорилъ м-ръ Снодграсъ.
— Подъ насосъ ихъ, братцы! — прогорланилъ продавецъ горячихъ пироговъ.
— Это не пройдетъ вамъ даромъ! — говорилъ, задыхаясь, м-ръ Пикквикъ.
— Шпіоны! — рокотала толпа.
— Ну же, ну! — кричалъ раззадоренный извозчикъ, неистово размахивая обоими кулаками.
Какъ скоро всюду распространилась всть, что Пикквикисты — шпіоны, зрители, не принимавшіе до этой поры дятельнаго участія въ ссор, начали съ жаромъ подкрплять и развивать замысловатое предложеніе горячаго пирожника, и Богъ вдаетъ, чмъ бы окончились личныя обиды почтеннымъ сочленамъ, еслибъ вся эта суматоха не была прекращена совершенно неожиданнымъ участіемъ какого-то джентльмена, явившагося неизвстно какъ и откуда.
— Что тутъ за гвалтъ? — закричалъ довольно высокій и сухопарый молодой человкъ въ зеленомъ фрак, обращаясь къ м-ру Пикквику и пробиваясь сквозь толпу при сильномъ содйствіи своихъ локтей, задвавшихъ по носамъ, затылкамъ и ушамъ многихъ почтенныхъ особъ.
— Шпіоны! — какъ бы въ отвтъ прошумла толпа.
— Вздоръ, мы вовсе не шпіоны! — возразилъ м-ръ Пикквикъ такимъ искреннимъ и вразумительнымъ тономъ, что не могло оставаться никакого сомннія, что почтенный джентльменъ говорилъ истинную правду.
— Тогда объясните мн въ чемъ дло! — проговорилъ молодой человкъ, обращаясь къ м-ру Пикквику и подталкивая его легонько локтемъ, чмъ хотлъ ободрить дрожащаго отъ гнва президента пикквикистовъ.
Ученый мужъ въ короткихъ, но сильныхъ и совершенно вразумительныхъ выраженіяхъ объяснилъ молодому человку весь ходъ дла.
— Ну, такъ идемъ со мной, — сказалъ зеленый фракъ, увлекая насильно м-ра Пикквика и продолжая говорить во всю дорогу. — Нумеръ девятьсотъ двадцать четвертый! возьмите-ка свои деньги, и ступайте по добру по здорову домой… Почтенный джентльменъ… Хорошо его знаю… Вс вы ничего не понимаете… Сюда, сэръ, сюда… Гд ваши пріятели?… Все вздоръ, ошибка, я вижу… Недоразумніе… Мало ли что бываетъ… Задать ему перцу… Пусть раскуситъ… Несообразительный народъ… Какіе тутъ и мошенники, болваны!
И выстрливая такимъ образомъ подобными
— Эй, буфетчикъ! — проревлъ незнакомецъ, неистово дернувъ за колокольчикъ. — Стаканы для всей честной компаніи… коньяку и воды… Пунша горячаго, крпкаго, сладкаго! — Живй… Глазъ y васъ поврежденъ, сэръ!.. Подать сырой говядины для джентльменскаго глаза… Живй! — Ничто такъ хорошо не излечиваетъ синяковъ подъ глазами, какъ сырая говядина… Ха, ха, ха!
И, не думая останавливаться, чтобъ перевести духъ, незнакомецъ однимъ залпомъ выпилъ стаканъ пунша и услся въ креслахъ съ такимъ комфортомъ, какъ будто ничего особеннаго не случилось.
Между тмъ какъ три путешественника разсыпались въ благодарности своему новому знакомцу, м-ръ Пикквикъ, хранившій во всхъ случаяхъ жизни невозмутимое спокойствіе великой души, разсматривалъ на досуг его костюмъ и наружный видъ. Былъ онъ средняго роста, но, при длинныхъ ногахъ и сухопаромъ туловищ, казался довольно высокимъ. Зеленый фракъ его могъ быть щегольскимъ нарядомъ въ т дни, когда въ Лондон была мода на узкія фалды, на манеръ ласточкиныхъ крыльевъ: но въ т времена, очевидно, украшалъ онъ особу боле короткую, чмъ этотъ незнакомецъ, потому что облинялые и запачканные обшлага далеко не доходили до кисти его руки. Онъ былъ застегнутъ на вс пуговицы до самаго подбородка, и узкій фракъ подвергался очевидной опасности разорваться на спин. Старый носовой платокъ, вмсто галстуха, украшалъ его шею, гд не было и слдовъ рубашечнаго воротника. На черныхъ его штанахъ, здсь и тамъ, проглядывали свтлыя заплаты, обличавшія продолжительную службу этого костюма. Плотно прикрывая колни незнакомца, они туго прицплялись штрипками къ его дырявымъ башмакамъ, имя очевидное назначеніе скрывать отъ нескромныхъ взоровъ его грязные, пожелтлые чулки, которые однакожъ рзко бросались въ глаза. Его длинные черные волосы пробивались косматыми прядями изъ подъ старой, измятой шляпы, и за обшлагами фрака виднлись голыя оконечности его рукъ, украшенныхъ изорванными и грязными перчатками. Онъ былъ худощавъ и блденъ, при всемъ томъ физіономія его выражала ршительную самоувренность, самодовольство и значительную долю безстыдства. Онъ весело потряхивалъ своей скомканной шляпой и неугомонно вертлся во вс стороны, длая самые выразительные жесты.
Таковъ былъ человкъ, котораго тщательно наблюдалъ въ свои очки м-ръ Пикквикъ. Подражая своимъ пріятелямъ, онъ тоже счелъ непремнною обязанностью изъявить ему свою искреннюю благодарность въ самыхъ отборныхъ и ученыхъ выраженіяхъ.
— Нечего распространяться, сказано довольно, — отвчалъ незнакомецъ, длая энергическій жестъ. — Ни слова больше… но будь я вашимъ пріятелемъ въ зеленой куртк, чортъ побери, я бы свихнулъ извозчику шею… Пирожникъ тоже свиная башка… Всхъ бы отправилъ къ чорту на кулички… какъ честный человкъ… Сволочь, трынъ трава!
Въ эту минуту вошелъ въ залу кондукторъ, и объявилъ, что рочестерскій дилижансъ готовъ отправиться въ дорогу.
— Мой дилижансъ? — воскликнулъ незнакомецъ, быстро вскочивъ со своего мста. — Билетъ взятъ… сейчасъ хать… Заплатите за коньякъ… Мелкихъ нтъ… Крупные банковые билеты… Сдача y нихъ скверная… серебряныя деньги истерты, что бирмингэмскія пуговицы… дрянь… заплатите.
И онъ еще разъ тряхнулъ на всю компанію своей скомканной шляпой.
Случилось, по вол судебъ, что м-ръ Пикквикъ и трое его спутниковъ тоже ршились, съ своей стороны, сдлать городъ Рочестеръ первою своею станціею и первымъ предметомъ ученыхъ наблюденій. Объявивъ объ этомъ своему новому товарищу, они согласились, для удобнйшаго сообщенія другъ другу взаимныхъ мыслей и желаній, помститься рядомъ на имперіал.