Замогильные записки Пикквикского клуба
Шрифт:
— Ну, да; на такихъ условіяхъ я бы готовъ расплакаться и самъ, — замтилъ м-ръ Уэллеръ, — только я не понимаю, чортъ побери, откуда y васъ льются эти слезы?
— Изъ сердца, м-ръ Уокеръ, — отвчалъ м-ръ Іовъ Троттеръ торжественнымъ тономъ. — Прощайте.
— Ты, однакожъ, полезный плакса: мы изъ тебя повыжали все, что намъ нужно, — думалъ м-ръ Уэллерь, когда сердобольный Іовъ скрылся съ его глазъ.
Но мы не можемъ опредлить съ такою же точностью теченіе мыслей въ душ м-ра Троттера, потому что намъ вовсе неизвстно, что онъ думалъ.
День прошелъ съ замчательною
Пробило одиннадцать часовъ, и м-ръ Пикквикъ понялъ, что ему нельзя больше медлить ни минуты. Самуэль предложилъ, на всякій случай, своему господину теплое пальто; но м-ръ Пикквикъ отказался, чтобы не имть лишней тяжести на своихъ плечахъ.
Ярко сіяла луна на небесахъ, но густыя облака скрывали ее отъ земной юдоли. Была прекрасная сухая ночь, но непроницаемая тьма господствовала повсюду, такъ что можно было выколоть глаза, нечаянно наткнувшись на какой-нибудь предметъ. Дорожки, поля, огороды, дома и деревья исчезли въ глубокой тни. Было душно и жарко. Въ цломъ город ни одного звука; изрдка только слышался отдаленный лай какой-нибудь собаки.
М-ръ Пикквикъ и его слуга подошли къ стнамъ Вестгета и, обогнувъ фасадъ, остановились передъ заборомъ сада.
— Вы воротитесь въ гостиницу, Самъ, посл того какъ пособите мн перебраться черезъ стну, — сказалъ м-ръ Пикквикъ.
— Слушаю, сэръ.
— Вы будете сидть въ моей комнат и ждать моего возвращенія.
— Непремнно.
— Возьмите же теперь мою ногу и, когда я скажу — «ну», приподнимите меня тихонько.
— Слушаю.
Сдлавъ эти предварительныя распоряженія, м-ръ Пикквикъ ухватился за край стны и передалъ условный пароль послушному слуг; но было ли его тло въ нкоторой степени способно къ такой же эластичности, какъ его душа, или м-ръ Уэллеръ сообщилъ грубйшій смыслъ повелнію относительно приподнятія ноги своего господина, только м-ръ Пикквикъ весьма неосторожно перекувыркнулся черезъ заборъ, повалился кубаремъ на крыжовничій кустарникъ и наткнулся носомъ на розовое деревцо.
— Надюсь вы не ушиблись, сэръ? — проговорилъ Самуэль громкимъ шопотомъ, постепенно оправляясь отъ изумленія, естественно послдовавшаго за внезапнымъ исчезновеніемъ его господина.
— Конечно, я не ушибъ себя, — отвчалъ м-ръ Пикквикъ по другую сторону стны, — но думать надобно, что вы ушибли меня, Самуэль.
— Авось Богъ милостивъ, сэръ.
— Ничего, однакожъ, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, высвобождаясь изъ кустарника, — небольшая царапина на лиц, кости цлы. Ступайте домой.
— Прощайте, сэръ.
— Прощайте.
Медленнымъ и осторожнымъ шагомъ Самуэль Уэллеръ отошелъ отъ стны. М-ръ Пикквикъ остался одинъ въ саду.
Огонекъ мелькалъ по временамъ въ различныхъ окнахъ и появлялся на лстничныхъ ступеняхъ; м-ръ Пикквикъ понялъ, что въ дом ложились спать. Забившись въ уголъ стны, онъ ршился терпливо ждать урочной минуты. Многіе на его мст, нтъ сомннія, должны бы были почувствовать тоскливость въ своей душ и нкоторую робость; но м-ръ Пикквикъ былъ бодръ и крпокъ духомъ. Онъ сознавалъ вполн безукоризненную честность своихъ цлей и былъ увренъ въ благородств сердобольнаго лакея. Тишина въ природ и безмолвіе ночное могли навести скуку на обыкновенныхъ людей; но всеобъемлющій духъ великаго человка не знаетъ скуки. М-ръ Пикквикъ погрузился въ размышленіе относительно непостоянства человческой судьбы, какъ вдругъ его вниманіе обратилось на бой часового колокола въ сосдней церкви. Дв четверти двнадцатаго!
— Пора! — подумалъ м-ръ Пикквикъ, переступая осторожно на своихъ ногахъ.
Онъ взглянулъ на домъ: огни постепенно загасли, ставни затворились. Легли спать. М-ръ Пикквикъ на цыпочкахъ подошелъ къ дверямъ и тихонько постучался. Прошло дв или три минуты безъ отвта: м-ръ Пикквикъ постучался въ другой и третій разъ.
Наконецъ, послышался на лстниц шумъ шаговъ, и огонекъ проскользнулъ черезъ замочную скважину двери. Задвижка отскочила, замокъ щелкнулъ, и дверь медленно начала отворяться.
И по мр того, какъ отворилась дверь шире и шире, м-ръ Пикквикъ отступалъ назадъ дальше и дальше. Легко вообразить себ его изумленіе, когда, вмсто сердобольнаго Іова, онъ увидлъ въ дверяхъ служанку со свчою въ рук. М-рь Пикквикъ журавлинымъ шажкомъ отодвинулся назадъ вдоль галлерейной стны.
— Это, должно быть, кошка, Сара, — сказала двушка, обращаясь, вроятно, къ своей подруг. — Кисъ, кисъ, кисъ.
Но такъ какъ ни одно животное не отвчало на эту ласку, двушка тихонько притворила дверь и заперла. М-ръ Пикквикъ опять остался одинъ, погруженный въ ночную темноту.
— Это, однакожъ, очень странно, — подумалъ м-ръ Пикквикъ. — Вроятно, они засидлись сверхъ урочнаго часа. Жаль, что имъ вздумалось выбрать эту ночь для своихъ плановъ, очень жаль.
И съ этими мыслями м-ръ Пикквикъ поспшилъ опять забраться въ уголокъ стны, гд стоялъ онъ прежде. Надлежало подождать еще до вторичнаго возобновленія условнаго сигнала.
Едва прошло минутъ пять, какъ молнія прорзала окружающій мракъ, сверкнула яркой полосой, и громъ съ ужаснымъ трескомъ раздался въ отдаленномъ пространств. Затмъ опять сверкнула яркая полоса, грянулъ громъ съ оглушительнымъ ревомъ, и тучи разразились проливнымъ дождемъ.
М-ръ Пикквикъ зналъ весьма хорошо, что деревья — опасные сосди въ продолженіе грозы. Дерево было y него по правую руку, дерево по лвую, дерево спереди и дерево сзади. Оставаться неподвижнымъ на одномъ и томъ же мст значило сдлаться вроятной жертвой громового удара, забжать на середину сада оказывалось неудобнымъ вслдствіе полицейскаго дозора. Разъ или два м-ръ Пикквикъ пытался перелзть черезъ стну; но такъ какъ теперь не было y него другихъ ногъ, кром данныхъ ему природой, то несчастная попытка имла только слдствіемъ весьма непріятныя царапины на колняхъ и крупныя капли пота на благородномъ чел.