Замужняя невеста

Кондрашова Лариса

– Следует понять вас так, что я должна опасаться вашу Лоло?

– Думаю все же, она не посмеет что-то сделать вам во вред, ибо тогда я ее отошлю уже не к родителям в деревню, а совсем в другое место.

– Не будем ее трогать, – решила Соня. – Теперь Долорес сама мать, кормит двух малышей. Может, она уже по-другому относится к жизни?

Хотя сама вспомнила, к месту или нет: «Как волка ни корми, он все в лес смотрит».

Между тем за всеми хлопотами едва не пропустили важной даты – Николо исполнился месяц. Днем рождения его Соня решила

считать тот день, в какой малыша нашли на крыльце в корзинке. Так они и записали в церковной книге. В конце концов, Жан не Бог, чтобы точно установить этот самый день. Он все равно может ошибиться. А вот с тем, когда малыш у них появился, не ошибется никто.

К этому сроку приурочили и конец ремонта. Если говорить откровенно, Соня всеми силами торопила строителей, так что заменили только самые старые и подозрительные балки. Остальное все же сложили в амбаре, который так и не превратили в конюшню.

За этот месяц Жан по просьбе Сони заказал у виноделов две огромные бочки. Их установили в погребе так, чтобы полностью закрыть стену, за которой хранился теперь клад для будущих поколений. В противном случае становилось видно, в каком именно месте стену рушили и опять за–кладывали. Если придется здесь задержаться, можно заполнить бочки вином, и пусть себе стоят до лучших времен.

С работниками расплатились щедро. Соня посоветовала им продать телеги вместе с лошадьми и возвращаться обратно морем – когда еще случится попасть на корабль.

Присутствовавший при этом Риччи сказал даже, что если они согласятся по ходу судна кое-что на нем починить, возможно, с них возьмут совсем немного. А может, их работы окажется достаточно, чтобы за сам проезд не платить...

Словом, воодушевленные работники горячо попрощались с хозяйкой и хозяином – никто, конечно, не стал им пояснять, в каких отношениях между собой Соня и Жан, – и отбыли в порт искать подходящее судно.

А в особняке Софьи началось веселье, потому что с некоторых пор ей понравилось ощущать себя хозяйкой и давать такие вот, пусть совсем крошечные пока, приемы.

Пабло явился к ним с молодой девушкой – дочерью кораблестроителя, который на своей маленькой верфи строил небольшие, но устойчивые суда. Ходили они недалеко, но в пределах Испании могли перевезти груз из порта в порт.

Верфь набирала силу, и, как понимала Соня, предполагаемое приданое Розиты – невесты Пабло – росло с каждым днем.

– Я попросил Рози подождать с днем свадьбы, – сообщил друзьям Пабло. – Она девушка умная, все поняла... Но теперь, когда вы закончили ремонт...

– Погодите, – остановила страстную речь художника Соня, – вы хотите сказать, что из-за нас...

– Хороший сосед порой ближе, чем кровный родственник. Того можешь месяцами не видеть, а этого – хоть каждый день. Вы ведь будете на нашей свадьбе?

Соня с Жаном переглянулись: ничего подобного у них в планах не было. Так получилось, что Пабло никто о том не сказал, и он решил, будто отъезд соседей случится не скоро.

В общем, говорить об

этом сейчас – значило портить настроение другу-художнику, потому Соня стала усиленно общаться с Розитой, чтобы не отвечать Пабло на его вопрос.

– У вас и в самом деле ангельский характер, – сказала Соня невесте художника. – Порывистый, непоседа – такого мужа трудно удержать подле себя.

– Мужчина должен верить, что свободен, – улыбнулась кончиками губ Розита.

Причем мужчины за столом дружно кивнули, не уловив в ее фразе двойной смысл.

А девчушка не так проста, как кажется, подумала Соня. Ей на вид лет шестнадцать, а она уже по-женски мудра, чего самой Соне порой так не хватает.

– Зато я вырвала у Пабло слово, что он упросит вас рассказать мне ваши приключения. Правда, Пабло?

Она мило улыбнулась, но посмотрела на жениха в упор, не забыв при этом доверчиво распахнуть глаза.

– О чем бы вы хотели услышать? – спросила Соня, не дожидаясь уговоров Риччи.

– Пабло говорит, вы усыновили ребенка...

Соня перехватила предостерегающий взгляд Пабло. Значит, Розите он не сказал, что дал Николо свою фамилию. Она чуть заметно кивнула. Мол, поняла, не выдаст.

– Немного попозже, после ужина, вы сможете на него посмотреть, – сказала Соня.

– А ваш... муж – вы ведь замужем? – не станет возражать против ребенка?

Что значит женщина! Она и вопросы выбирает такие, что бьют сразу в цель.

– Мой муж пропал без вести, – любезно пояснила Соня.

– Он был военным?

Уж не шпионка ли короля эта милая девушка? Или, может, самого папы римского? Впрочем, это она уже про себя пошутила.

– Он был дипломатом.

– Наверное, его похитили.

У Розиты загорелись глаза.

– Вряд ли, – пожала плечами Соня, отметив про себя, что невеста Риччи – особа воинственная. – Наверное, мне бы сообщили, если бы такое случилось...

Сказала и тут же осеклась. Разве кто-то из родственников и сослуживцев знает о его браке? Не то чтобы Григорий мог его стыдиться, а просто брак с княжной Астаховой ему не шибко нужен, вот он и не стал никого о том оповещать. Так что, если девчонка права, требование выкупа передали его родным в России. Обидно даже, что о ней там никто не знает!

Обидно... Хорошо, что не знают. А то новые родственники захотели бы навестить свою невестку и обнаружили, что она носит ребенка от другого мужчины. Сейчас, конечно, это никому не заметно, но месяца четыре-пять спустя...

Едва вспомнив о своей беременности, Соня ощутила приступ тошноты и попросила извинения, выходя из-за стола. В спину ей уткнулся понимающий взгляд Жана. Ну и пусть смотрит! Осуждает, что аристократка повела себя как легкомысленная простолюдинка. Это ничего. Зато теперь Соня точно знает, что она ничем не больна и может носить ребенка, как любая нормальная женщина. Вот только любимого человека у нее нет. Да и будет ли он у нее? Как бы то ни было, обоих детей она сможет вырастить. Уж на это-то денег хватит!