Замыкание
Шрифт:
Феня прошлась вдоль полок с книгами, остановилась у стола и открыла папку с рисунками. Софья пожалела, что не догадалась ее убрать.
– Папины рисунки?
– Софья кивнула.
– Медведь в лесу. Якуша, смотри, медведь, дедушка нарисовал.
Мальчик подошел, боязливо взял рисунок и замычал:
– Мууу, мууу.
– Нет, это не коровка, это медведь, он, знаешь, как говорит, - она растерялась и повернулась к Софье, - что-то я забыла, рычит, мычит...
– Зимой спит, а летом издает трубные
Софья украдкой рассматривала ее лицо: широкая переносица, крупный нос, как у Якова. Губы, взятые в скобки, придавали ей тоскливое выражение. Но если их прикрыть бородой, как у Якова, дочь представится зеркальным отражением отца.
– Отдайте мне папины рисунки, внукам на память.
– Берите, - согласилась Софья, стала суетливо открывать ящики стола, перебирать бумаги и откладывать рисунки.
Старческое личико ребенка не менялось, но, видимо, по каким-то признакам, известным только матери, его поведение могло измениться. Феня успокаивающе гладила его по голове, плечам, наблюдая, как Софья откладывала рисунки, и, когда накопилась приличная стопка, аккуратно завернула в газетную бумагу и сунула в плотный пакет с ручками.
Рассеянный взгляд ребенка сосредоточился на глобусе, он робко коснулся пальцем Антарктиды и залепетал.
– Папин?
– спросила Феня, ткнув пальцем в напоминающую лоскутное одеяло Европу.
– Глобус мой, подарок отца,- ответила Софья.
Мальчик посмотрел вверх, за ее спину, она решила, что его привлек акварельный рисунок ее головы. Яков изобразил ее старше, чем она была, теперь изображение казалось моложе ее.
– Деда, - неожиданно четко произнес мальчик и показал на портрет Декарта в проеме между окном и стеллажом с книгами.
Портрет был наполовину закрыт шторой, только глаз и щека, как будто философ подглядывал.
Феня резко отдернула штору.
– Вроде похож, но чудно выглядит.
– Это Декарт, Рене Декарт, философ. Хотите, забирайте, - неожиданно для себя предложила Софья.
– Если философ, возьмем, мой муж любит читать умные книжки.
Софья торопливо, чтобы не передумать, сняла портрет, даже пыль не успела накопиться, Яков любил порядок, и с рамой прислонила к пакету с рисунками.
Феня огляделась, чем бы еще поживиться.
– Вы же одна живете, - вкрадчиво заговорила она, Софья кивнула.
– Зачем вам две комнаты? Отдайте нам одну.
За этим и пришла, подумала Софья, надо было раньше догадаться и отказаться от встречи под любым предлогом. Феня смотрела в упор, мальчик начал кукситься.
– Я не готова пока эту тему обсуждать, но обещаю вернуться к ней, когда вступлю в наследство.
– Я не тороплю, - голос Фени был мягким, почти нежным.
– Вы не волнуйтесь, мы с вами жить не будем. Продадим квартиру. Вы купите однокомнатную, а мы - комнату, старший сын женится скоро.
И она погладила руку Софьи, изображая ласковую улыбку. Да у нее все уже продумано.
– Однокомнатной мне достаточно, - пробормотала
– Да, да, справедливо по отношению и к мамочке, и ко мне. Отец был гуляка, прости господи, что я говорю, - она широко, как на сцене, перекрестилась, - Мамочка из-за него так рано ушла из жизни, - она опять широко перекрестилась.
– Яшенька, идем домой.
Софья наблюдала, как она высоко поднимала слабые ножки ребенка, с силой натягивала тесные ботинки, мальчик безропотно подчинялся. Быстро оделась и рывком одернула юбку.
– Скажи, Яша, тете до свидания, - взяла в руку пакет, под мышку портрет, мальчик вяло помахал ручкой, и они удалились.
Долго не могла уснуть и перебралась на диван Якова. Под утро снилось что-то липкое. Проснувшись, потрогала простыню, нет, ничего такого. Пальцы тоже не липкие. Почувствовала чей-то взгляд, пристально настороженный, с хрустальными отблесками. Нет, скорее, из простого стекла, желтый от ненависти, зрачок вытянулся как у черной кошки из фильма ужасов, и глаз нестерпимо заблистал рубиновым светом.
Что им, гадюкам, надо от меня? Что во мне не так, если они не отстают?
– чуть не расплакалась она и проснулась. Было утро, и на фоне выгоревших обоев, там, где висел портрет, выделялся желтый прямоугольник. Зря отдала Декарта, погорячилась, совала все подряд, лишь бы они ушли, лишь бы больше не видеть слабоумного. А ведь похож на деда, карикатурно, но похож. Головка маленькая, недоразвитая, но нос большой и переносица широкая. На каждого умного найдется свой идиот, - мир устроен из противоречий, на этом он держится и не разлетается во все стороны.
Пусть живут всякие, только не надо им попадаться. Хищники нападают - такой закон природы, но пусть нападают на себе подобных. Пусть живут, но не надо им попадаться.
Так просто, но не получается, жалко мальчика - идиота, и Феню тоже жалко: отец был, а вроде, как и не было. Пусть хищница, но у нее материнский инстинкт, и она действует в интересах сына.
Но у меня тоже сын, - подумала она, - взрослый, умница и неустроенный.
Список Дон Жуана
Через неделю Феня снова позвонила.
– Здравствуй, Соня, - пронзительный голос оглушил, и она отвела телефон от уха, - Яшенька, иди сюда, в телефоне тетя Соня, помнишь?
– донеслось мычание, - Она добрая. Ну, иди к папе, пусть он тебе мультики включит. Знаешь, Соня, бог отцу простит, если ты нам поможешь.
– Что простит?
– Он не был пьяницей, хуже, он был гулякой. Уходил - приходил, когда хотел. Каково жене одной, непонятно, придет муж домой или нет. А ведь она его любила. Тосковала мама и умерла рано. Он и тебе изменял, старый кобель, где-то напился, у бабы, конечно, где еще, и бог покарал его. Бог все видит и за блуд наказывает. Страдалица ты моя, поможешь нам, бог поможет твоим детям.