Занавес опускается: Детективные романы
Шрифт:
Мисс Эббот отложила в сторону письмо и жадно смотрела на миссис Диллинтон-Блик.
— Мистер Мэрримен! — кричала миссис Диллинтон-Блик. — Проснитесь! Позвольте мне представить вам моего близнеца донну Эсмеральду.
Мистер Мэрримен приподнял с носа шляпу и с отвращением уставился на куклу, а потом на ее владелицу.
— Сходство настолько потрясающее, что это вызывает у меня не что иное, как глубокое опасение, — изрек он.
— Ма-ма, — визжала миссис Диллинтон-Блик.
На палубе появился Деннис. Растянув рот до самых ушей, он направился в сторону миссис
— Вам телеграмма. Она пришла уже после того, как вы сошли на берег. Я вас все время выглядывал. О Господи! — воскликнул он, заметив куклу. — Ну просто копия!
Мистер Мэрримен взглянул на Денниса почти с тем же отвращением и снова надвинул на нос шляпу.
Вдруг миссис Диллинтон-Блик пронзительно вскрикнула и замахала в воздухе только что полученной телеграммой.
— Боже мой! Нет, вы просто не поверите! Какой ужас! Боже мой! — вопила она.
— Дорогуша, в чем дело? — спросил Обин Дейл.
— Это от одного моего приятеля. Нет, вы просто не поверите мне! Слушайте же:
«Послал на корабль кучу гиацинтов магазин сообщил молодая женщина которая повезла цветы оказалась последней жертвой цветочного убийцы тчк записку вернула полиция тчк ну и дела тчк желаю счастливого плавания Тони».
Пассажиры были столь взволнованы полученными миссис Диллинтон-Блик новостями, что вряд ли заметили, как отчалило судно. «Мыс Феревелл» плавно отплыл от пристани и направился навстречу субтропической ночи.
Вокруг миссис Диллинтон-Блик сгрудились все пассажиры, а мистеру Кадди удалось подойти к ней так близко, что он сумел заглянуть в телеграмму. Мистер Мэрримен тоже присоединился к собравшимся. Он откинул назад голову, надменно взирая из-под полей своей шляпы на миссис Диллинтон-Блик. Даже мисс Эббот подалась вперед в кресле, комкая письмо в безжизненно повисших между коленями ручищах. Капитан Бэннерман спустился с мостика. По мнению Аллейна, вид у него был чересчур осведомленный. Он все старался заглянуть Аллейну в глаза, однако тот, намеренно избегая капитанского взгляда, громко выражал свое удивление и давал комментарии по поводу случившегося. Всех главным образом интересовал вопрос: где и когда была убита девушка. Из всеобщего гвалта то и дело выпадал каркающий голос миссис Кадди: «И снова эти гиацинты! Подумать только! Какое совпадение!»
— Дорогая мадам, сейчас сезон этих цветов, — не выдержал Тим Мейкпис. — Ими забиты все магазины. Так что в этом обстоятельстве нет ничего загадочного.
— Мистер Кадди их всю жизнь не любил. Верно, дорогой?
Мистер Мэрримен в отчаянии воздел руки к небу, повернулся к миссис Кадди спиной и налетел с размаху на мистера Макангуса. Послышались звон разбитых стекол и громкие проклятья мистера Мэрримена. Оба джентльмена теперь напоминали комедиантов, передразнивающих один другого. Оба одновременно наклонились, стукнулись головами, вскрикнули от боли и распрямились. В руках одного были дужки очков и шляпа, в руках другого — шляпа и гиацинт.
— Я очень, очень извиняюсь, — сказал мистер Макангус, держась за голову. — Надеюсь, вам не больно, сэр?
— Больно. Это моя шляпа, сэр, а это — очки. Они разбились.
— Полагаю, у вас есть запасные.
— Наличие запасных нисколько не умаляет ценности тех, которые разбились, как я понимаю, вдребезги.
Мистер Мэрримен отшвырнул гиацинт мистера Макангуса и вернулся в свое кресло.
Остальные все еще толпились вокруг миссис Диллинтон-Блик. Они стояли, так тесно сбившись в кучу, что их дыхание, пропитанное винными парами, смешивалось с тяжелым запахом духов миссис Диллинтон-Блик. Аллейн вдруг подумал, что, если один из них на самом деле тот цветочный убийца, о котором они теперь с таким жаром говорят, во всей этой сцене есть налет классичности, какая это ужасная неестественность.
Вскоре отделились Джемайма и Тим, за ними отец Джордан. Он отошел в сторонку и облокотился о перила. Миссис Кадди во всеуслышание объявила, что идет спать, и взяла мистера Кадди за руку. Она сказала, что все случившееся ее очень расстроило. Муж последовал за ней с огромной неохотой. Когда миссис Диллинтон-Блик и Обин Дейл удалились на покой, общество распалось окончательно.
К Аллейну подошел капитан Бэннерман.
— Ну как, это немного нарушило ваши планы? — поинтересовался он и громко икнул. — Простите, это все та мерзость, которую мы ели и пили за обедом.
— Восемь из них толком не знают, где это случилось и когда. Зато девятый знает все. Поэтому сие не столь уж и важно.
— Напротив, очень даже важно, когда видишь, что все это, — капитан сделал широкий жест рукой, — чистой воды хреновина. — Вы только взгляните на них! Нет, ну вы взгляните. На то, как они держатся, и вообще…
— А как он должен держаться, сэр? Расхаживать по палубе в черном сомбреро и издавать дикие крики? Но, возможно, вы и правы. Кстати, отец Джордан и Мейкпис, похоже, вне подозрений. И, что думаю, вам небезынтересно узнать, вы тоже, сэр. Ярд занимался проверкой алиби.
— Так-так. — Капитан был мрачен. — Значит, остается Кадди, Мэрримен, Дейл, — он считал по пальцам, — и этот потешный старый осел, как там его фамилия?
— Макангус.
— Да, да. Ну, поживем — увидим. Я иду спать. Я слегка пьян. А она восхитительная женщина. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, сэр.
Капитан направился было к себе в каюту, но потом дал задний ход.
— Есть весточка от компании, — сказал он. — Там не желают огласки. Мне кажется, они правы. Они рассчитывают на меня. Они не хотят, чтобы пассажиров беспокоили по пустякам. И я тоже этого не хочу. Ясно?
— Сделаю все возможное.
— В море хозяин я.
— Сэр!
— Вот и отлично.
Капитан сделал неопределенный жест рукой и стал осторожно карабкаться по трапу на свой мостик.
Аллейн направился на корму, где все в той же позе со сложенными на груди руками стоял, облокотившись о гакаборт, отец Джордан.
— Мне кажется, в данный момент вы играете роль Горацио, — заметил Аллейн.
— Я? Горацио?
— Наблюдаете и делаете свои выводы.