Заноза Его Величества
Шрифт:
— Сходите и возьмите сами свою кофту, — ворчит он, как настоящий старик. Ворчит уже который день, недовольный тем, что я всё откладываю разговор с Катькой.
Только не могу же я пояснить подростку, какого рода у нас тут проблемы из-за его подружки с Дамианом. Что под видом простуды Феодора посадила сына под домашний арест, а сама с ног сбилась, выуживая подробности, которыми он мог поделиться не только со святошей.
И пока всё кажется спокойно, но только потому, что Георга нет. Где-то в глубине души, я даже надеюсь, что это хорошо. Что пока король вернётся, всё само собой уладится, утрясётся,
И оттого, что подложила мне эту кучу Катька, ни видеть её, ни говорить с ней я пока не могу. Особенно после того, как чёртова ведьма напомнила, что не меня любит Гошан. Что я его обманываю Катькиным телом, а он и рад обманываться, принимая эту иллюзию за действительность.
В общем, ревную я. Зная, что любит она своего Дамиана. И хочется верить, что стерпится ей, слюбится когда-нибудь с мужем. Не она первая, не она последняя. Найдёт себе утешение в детях. И Гошик смирится с её нелюбовью, пообвыкнется. Но мне как-то обидно: а стоит ли моя жизнь этого? Вот такого кривого счастья?
И не только моя.
— Хочешь, чтобы я её навестила? — вспоминаю я про фея. — Хорошо. Только чур ты будешь напиваться со мной.
— Я ещё маленький, — набычивается Карл.
— Правда? Как в государственные дела лезть, так большой. Курить как паровоз — большой. А чуть что сделать — маленький?
— Да. Потому что вам всё равно. Вы пообжимаетесь тут со своим королём и свалите. А он отдаст фей Империи и всё. И знаете, чем это закончится? Филипп посадит нас в клетки, как зверушек, а Живой лес вырубит. Не нужны мы ему, как вы не понимаете. Ему нужен лес.
— Лес? Он папа Карло что ли? Порубит его на чурбачки и будет стругать своего Буратину?
— Знаете почему феи остались только здесь? — всё же швыряет он мне в лицо кофту.
— Потому что это ваша историческая родина, — разглядываю я толстую вязку в катышках. Нет, в этом поверх пижамы в красные дни календаря только сериалы смотреть. — Не эта.
— Нет. Потому что остальные леса вырубили. Живой лес единственный остался нетронутым. А из-за постоянного лета, деревья почти не растут. Да и старые не обновляются, только дряхлеют, гниют и пропадают.
— То есть ваша магия Филиппу не нужна? — защищаюсь я руками от очередной прилетевшей в меня тряпки. Вот! Приличный тоненький кардиган, как надо. Правда цвета ядовито-голубого. Я себе очень польстила, когда его купила «к глазам», но здесь по замку лазить сойдёт.
— Магия вне закона, и Император не пойдёт против церкви и архиепископа. А значит, в Империи мы обречены. Ему нужен лес. Чтобы больше ни у кого не покупать древесину.
— Чтобы снизить пошлину на неё до минимума, сбить цену, а то и просто присвоить себе, вырубить и вывезти? — замираю я, засунув только одну руку в рукав. То есть по сути обескровить Абсинтию, раз леса не восстанавливаются. — А король об этом знает?
— Конечно, — и снова этот скепсис на его лице.
— Хочешь мою кофту? А то ты какой-то замороженный, Карл. Тебе пойдёт. Смотри, она почти зелёненькая. Или ты после немытого
— Дарья Андреевна! — гневно перебивает он.
И мой запас оптимизма на этом тоже иссякает.
— Да, да, я поняла, — зло натягиваю я второй рукав. — Я не заслуживаю того, чтобы мне что-то объясняли, рассказывали, чем-то делились. Я здесь так, временно, трахать Его Величество, пока Катька не вернётся. Ой, прости! — делано прикрываюсь я рот рукой. — Кажется, это слово не для детских ушей. А особенно для тех мальчиков, у которых такая крошечная пиписька.
— Вы злая.
— Нет, я справедливая, Карл. Знаешь, это твоя Катька, а не я творила тут что попало. Это ты притащил меня сюда, я не напрашивалась. Жила себе тихонечко, как могла, никого не трогала. И я тут из сил выбиваюсь, чтобы вам всем помочь, сделать как лучше. Красиво. Правильно. Но меня словно никто не воспринимает всерьёз. Я так, не человек, ошибка природы. Расходный материал.
— И что же вы сделали? Приказали прочистить старые камины? Да кому они нужны!
— А по-твоему я что должна была сделать? Пойти поджечь церковь? Да кому вы все будете нужны, если короля не станет? Феи, травники, весь этот сброд, за который он жопу рвёт, но который только сидит и ждёт, когда король всё за всех порешает.
— Мы не сидим! — выкрикивает Карл, вклиниваясь в мою пламенную речь.
— Правда? И что же вы сделали? Твои сородичи наводят тень на плетень, что ничего не помнят, ничего не знают. Какой такой запрет-маврет? Какие крокусы? Какие заклинания?
— Они не хотят говорить вам.
— Конечно. Я кто? Я — никто! Зонтик. Или это у вас фей девиз такой: моя хата с краю, ничего не знаю? Ты не знал, что творишь. Катька металась: с белыми она или с красными. Но всё же она крокусы нашла, а мне рассказали какую-то сказочку про ослиную мочу, козьи какашки и цветочки, которые тут оказывается несколько столетий уже никто не видел.
— Это не сказки, — только что не топает он ногой, приземляясь на подоконник. Эта пентаграмма — основа любого заклинания. Первая кровь — это прощание. Лепестки шафрана — прощение. Пот коня — очищение. Сброшенная шкура змеи — обновление, а сперма петуха — новая жизнь. Но ингредиентов должно быть семь. И Катарина не успела использовать то, что дала ей ведьма, чтобы изменить внешность. Её схватили. Ударили. А я взял её кровь, когда она её сплюнула. И кое-что ваше, чтобы совершить заклинание, доступное мне. Только тогда я не знал, что это принадлежит вам.
— И что же это было? — смотрю я на него пристально.
Ну кто бы сомневался, что не обошлось там без ведьмы-то.
— Уже не важно, — ковыряет он носком ботинка подоконник.
— Ну вот и вся ваша помощь. Что ты, что твой отец, что дон Орсино. Пускаете слезу по невинно погибшей рыжей девочке. Рассказываете мне эти сказки про Наль. Можно подумать, никто из вас не знает, что ведьма — это и есть Наль.
— Вы говорили с ней, да? — смотрит он виновато.
— О, да! Очень занятная вышла беседа. Из той же оперы, что и с твоими родичами. «Ничего не знаю. Ничем не могу помочь. Но если кто сдохнет не ко времени, так и быть — подсоблю», — вот такого плана вышел разговор. А знаешь, что сказала Аката?