Западный ветер

Токацин .

– Хотела бы я открыть для тебя прямую дорогу или стать драконом и перенести тебя к Фликсу!
– прошептала колдунья.
– Подожди, я сейчас же вернусь! Сима, ради Великой Реки, присмотри за котлами!

Младшая колдунья Фейра встала у костра и притопила палкой всплывающую тину.

– А мне можно с вами?
– вполголоса спросила она.
– И ещё, Речник Фрисс...

– Сима! Не мешай Речнику!
– сердито крикнул с берега Окк Нелфи и быстро пошёл к Сигюн. Говорили они недолго, зло и тихо, и Окк вернулся за насыпь ни с чем. Из пещеры с узлом в руках вышла Эмма.

– Ни к чему тебе быть там, Сима, - сказал Речник.
– Держись! Скоро вы увидите настоящих демонов из глубин Хесса...

Едва хиндикса поднялась над обрывом, Эмма уверенно указала на неприметный холмик в десяти шагах от края. Пока Речник искал, к чему привязать корабль, чтобы с берега его не разглядели, колдунья успела снять с двери завесу и развести огонь в кольце закопчённых камней. Холмик был хижиной, кое-как сложенной из камней и сухих стеблей и обмазанной глиной. Из вещей тут нашёлся лишь котелок из речного стекла, пяток разноразмерных горшков и ворох сухой травы. Свет проникал внутрь через дыру в потолке и кривой пролом, заменяющий дверь, дым от очага расползался по хижине, и Эмма, раздувая огонь, не успевала чихать.

– Давай я разожгу, - предложил Речник и присел к очагу. Эмма благодарно кивнула и занялась пустым котелком. Жидкость, налитая колдуньей туда, выглядела как разбавленная кислуха и пахла так же.

– Ну и котёл!
– сказал Речник.
– Зачем мне ведро зелья, Эмма?

– Какое ведро?!
– колдунья фыркнула и чуть не уронила котелок в огонь. Капли кислухи, упавшие в очаг, шипели и взвивались языками синего пламени.

– Всего-то на десять глотков! Ох, не перебивай меня, Речник, не то мы тут наварим...

Она развязала мешок. Фрисс не знал, что он надеялся там найти, но он никак не ожидал увидеть пучок прошлогодних корней Зелы, связку стеблей тростника, пару крупных закрытых ракушек и огромный клок тины, в котором запутались мальки.

– Речник Фрисс, помоги растолочь корни, - попросила Эмма, ловко вскрывая ракушки. Вода закипела быстро, и всё, что было в мешке, перекочевало в котелок. Речник поднялся с камня и вдохнул сытный запах варёной рыбы и водорослей.

– Хорошая каша, - вежливо согласился он.
– Хватит нам на двоих. А при чём тут зелье от Сиджена?

Эмма судорожно вздохнула и взяла в руки светящийся костяной шар.

– А теперь, Речник Фрисс, едва капля упадёт в котёл, падай наземь.

Он открыл рот, но спросить ни о чём не успел - Эмма вытряхнула жидкость из шара в варево, неожиданно сильным толчком сбила Речника на землю и сама упала рядом. Успела она вовремя.

В ту же секунду земля содрогнулась. Фрисс в падении успел увидеть ярчайшие лучи, из котла устремившиеся к облакам, а потом зажмурился, спасаясь от испепеляющего света. Крыша хижины вспыхнула и просела, по стенам поползли трещины, и где-то вдалеке, на станции "Эджин", чуткие приборы отозвались на лучевую вспышку...

– Получилось!
– Эмма, несмотря на дрожь в ногах, встала первой.
– Собрать бы кун двадцать и пожертвовать Аойгену!

– От твоего имени пожертвую, - пообещал Фрисс, догадываясь, что луч был не солнечный.
– А что получилось-то?

На самом дне обугленного светящегося котла мерцал тонкий слой золотистой жидкости. Она пахла смолой и переливалась на солнце, как драгоценный медовый янтарь с берегов Канумяэ.

– Вот это зелье и спасает от Сиджена, - сказала Эмма и, затаив дыхание, перелила всё до капли в пустую бутыль. Фрисс подобрал костяной шар, укатившийся к стене, присыпанный пылью и сажей, но уцелевший.

– Ты переливай, а я принесу земли, - сказал Речник колдунье.
– Замажу трещины в стенах. Ещё немного, и разнесли бы тебе хижину.

– Туда ей и дорога, - отмахнулась Эмма, разглядывая зелье.
– Не утруждай себя, Речник Фрисс. До осени она мне не пригодится, а за лето успеет рухнуть. Ты смотри! Сегодня выпьешь первый глоток зелья, а остальные - раз в две недели, чтобы защита твоя всегда была прочной. Это самое хорошее зелье, надёжнее сарматского скафандра!

Если бы не звенело в ушах после взрыва, Фрисс точно услышал бы шорох и треск сухой травы, а так он резко развернулся и потянулся к оружию лишь тогда, когда Речница Сигюн пнула горшок, стоящий у порога. Он пролетел по хижине и разбился на мелкие осколки. Эмма спряталась за котлом, Речник встал между ней и Речницей.

– Эмма...
– с тяжёлым вздохом сказала Сигюн и выхватила мечи. Фрисс шагнул вперёд и скрестил с ней оружие. Колдунья ухватилась руками за край трещины, подтянулась и выскользнула на крышу хижины, подальше от разъярённой Речницы.

– Остановись! Я же не могу с тобой драться!
– крикнул Фрисс, удерживая Сигюн у двери.

– И я... не хочу... тебя ранить, - сквозь зубы ответила она и медленно опустила мечи.
– Но это отродье Вайнега до конца Волны не доживёт.

Она с силой загнала оружие обратно в ножны и скрылась в Высокой Траве. Эмма заглянула в дыру в крыше.

– Речник Фрисс, ты живой?..

Фриссгейн оставил ей десять кун из тех денег, что взял в дорогу. Он жалел, что ничего не привёз в подарок Эмме.

Над Рекой смеркалось. Речник перелил зелье в лёгкую фляжку и спрятал под бронёй, и теперь сидел на огромной коряге у воды и думал, ночевать ему на борту хиндиксы или напроситься в гости. В этом году он чувствовал себя неловко в Фейре...

– Фриссгейн!
– Сигюн стояла на пороге пещеры Скенесов и нетерпеливо махала ему.
– Иди сюда скорее! Нет, я когда-нибудь придушу Сьютара, это точно... Иди, тут прошлогодние Листовики и кислуха - и никаких лишних глаз!

С Реки тянуло холодом, но в пещере, за двойной зимней завесой, было тепло и спокойно. Все Скенесы утомились за день и давно уснули, только Сьютар и Речница сидели у стола и пили кислуху из широких чаш. Сигюн пододвинула Фриссу блюдо с икко - прошлогодним Листовиком, одновременно солёным, кислым и пряным.

– Что ты думаешь о Кессе, Речник Фрисс?
– тихо спросил Сьютар. Верховный жрец Фейра выглядел усталым и отчаявшимся.

– Она сейчас в большей безопасности, чем все мы, - ответил Фриссгейн и понадеялся, что его слова звучат уверенно.
– В Хессе Волна не столь ужасна, и лучше всего Кессе переждать этот год под землёй. Осталось только вам пережить его, чтобы она не пришла на опустевший берег...