Записки из клизменной
Шрифт:
Судя по лицу, правда, это был Вай-болит, но человек оказался душевный. Сказал, что аптеки у него нет. Он здесь живет и кабинет держит. И нигде рядом аптеки тоже нет, так, чтобы наверняка.
И впорол мне укол. И с собой еще один дал, чтобы я сам себе впорол, если не полегчает.
Мы немного разговорились.
– Помереть тут со скуки, в лесу, – сказал доктор. – Но я еще на «скорой» подрабатываю…
– Вот везде подработал, а на «скорой» не довелось, – повинился я.
– Что так?
– Не сложилось… Да, там бывает весело…
– Да уж, там бывает весело, –
Он улыбнулся.
Я улыбнулся.
Он улыбнулся еще шире.
Доктор захохотал. Через секунду мы хохотали вдвоем, и я махнул рукой и пошел прочь, потому что мне вдруг сделалось как-то неудобно, что ли, травить с ним на пару, да и вышло бы до вечера.
Дедовские методы
В Маревском районе Новгородской области, что близ селения Жабны, среди сотрудников местной амбулатории для лесных былей и небылиц содержится нарколог, который, по словам тещи, косит под голубого – весь молодой и жеманный такой и вроде, с колечком-серьгой; но может быть, и не косит – в любом случае, маревским мужикам такие вещи все равно непонятны.
Этот нарколог кодирует от алкоголизма (по заверению тещи) уколами в язык и запрещает нюхать гуталин. Я думаю, это проверенные дедовские методы, потому что район не вполне передовой и даже не охвачен зонтиком MTS.
Звонок
Не такой уж плохой фильм, настоящий кошмар. Я это понял вчера, когда раздался звонок.
– Мне нужен Алексей Невропатолог, – сказал домохозяйственный голос.
Знаете, как это бывает, когда прошлое настигает чешуйчатой лапой?
Я замычал.
– Я хотела у вас проконсультироваться, если можно, – успокоила меня незнакомка. – Минут пять.
– Да, конечно, – промямлил я, – но вы знаете, я уже не совсем невропатолог, я не он четыре года, я пишу разные книжки…
– Ну да, я знаю, – сказали в телефоне. – Там так и было написано: невропатолог, а дальше уже писатель. У меня муж…
– Простите, а откуда вы знаете мой номер?
– Из компьютера. Мой муж…
Я понял, что где-то в Паутине запутался мой телефон, и вот до него добрался паук. Я не знаю, где этот сайт. Ничего внятного собеседница сообщить не сумела.
– У моего мужа была травма головы, ушиб мозга…
Здесь я взял себя в руки и даже немного обрадовался. Повеяло прошлым, всколыхнулось нечто реликтовое: посоветовать, объяснить, наставить, направить, прописать.
Не тут-то было. Это был худший вариант.
– Он полежал в больнице и теперь пьет. Скажите, ему же нельзя пить? Я сама лежу в гипсе, сегодня в трамвае упала. Но он ведь не алкоголик, да? Вот вы скажите, что может быть? Правда же, все что угодно? Он иногда рюмочку выпьет, покушает хорошо, так и незаметно, а сегодня я же по голосу слышу и не могу ему объяснить, что я в гипсе. А он машину где-нибудь оставит и домой не придет. Конечно, я ему говорю, не иди домой такой. Когда голова болела, он не пил, лежал. Мы только через пять дней обратились. Оказывается, лучше, когда голову проломят, чем в голове внутри кровотечение. Ему все невропатологи хором сказали:
…Однажды меня достала звонком больная из Выборга, я видел ее один раз, минут десять любовался, не помнил, телефона не давал, и никто не мог дать рабочий, но она выловила меня на работе безошибочно и стала говорить дрожащим воем, беспредметно и оттого еще страшнее:
– Я поняла, доктор, что мне нужны только вы. Я увидела это в ваших глазах. Я посмотрела в ваши глаза и все поняла. Я приеду к вам! Меня ничто не остановит! Я приеду к вам!
Штормовое предупреждение
Утро за окном такое лирическое, нетронутое еще окрестными жильцами. Те немногие, что виднеются, спешат исчезнуть, прошмыгнуть.
Хочется сделать что-нибудь бодрое, из юности: например, зарядку в маечке, подобно невинной деве с картины Яблонской. Отставить ножку и потянуться к свету. А потом сесть за стол с персиками. Женские образы лезут потому, что из мужских приходит на память либо «Сватовство гусара», либо «Свежий кавалер».
…Утреннее очарование рухнуло.
С утра пораньше позвонил и закаркал мой приятель со «Скорой».
– Я сейчас пойду на работу, – рассказал он, – купил бутылочку водки и две пива. Так что не вызывай «03», не то на меня попадешь.
– Я люблю свою работу, – трубит он обиженно. – Ты не подумай! Знаешь, дня не проходит, чтобы я кого-нибудь не спасал! Я вот только думаю – куда я их спасаю?
Доктор Смирнов
Однажды у нас состоялась семейная вылазка: побывали в кино, любовались ретроскопией коротеньких фильмов Жака Тати, 30–50-е годы.
Комедия положений из марсианской жизни.
Ну, любопытно посмотреть на французский пляж середины прошлого века, да. Нумера, зонты, конторки, гарсоны. Фактура, бижутерия, бриолин. Это да. Но и все.
Наша ретроспектива ближе и поучительнее, хотя бы то Закройщик из Торжка или Бронетемкин Поносец, хоть я его и не выношу, и за кино не держу, но там есть один гениальный момент. Нет, не с коляской – коляску потом везде подсовывали, да она не пробивает и не цепляет. Пустая она, а чадо – домысливается!
Я имею в виду эпизод, когда доктора Смирнова бросают за борт за то, что он обозвал червивое мясо свежим. Как будто он мог выбирать! Какое погрузили, такое и принял. Попробовал бы он вякнуть. Глаза испортил, червей этих высматривая, пенсне носил. Но доктора бросили за борт, а он еще пытался лицо не потерять.
Сила режиссерского гения еще и в том, что он заранее сделал доктора Смирнова архетипическим, заведомым вредителем на все времена. Такая подлая рожа! Это был общий, универсальный доктор Смирнов, неистребимый враг народа, который, не брось его кто за борт, отравил бы Горького, Крупскую, Жданова, Брежнева, Андропова, Устинова, Черненко и Хаттаба.