Записки натуралиста

Спангенберг Евгений Павлович

Но что за странность? – вскоре у дупла я ежедневно стал обнаруживать мертвых мышей и более крупных грызунов – молодых полуденных песчанок. Несомненно, эту добычу доставлял сюда самец совки, который, вероятно, жил поблизости и навещал свою подругу. Но почему не видно самца? Я тщательно осматривал соседние деревья – не торчит ли где-нибудь у ствола отставшая кора или уродливый сук, способный неожиданно превратиться в живую птицу. Но кругом в листве гудели крупные осы – шершни, иной раз тонко свистела маленькая птичка-ремез да с плакучих ив капали на землю крупные слезы.

И вот однажды, чтобы привести в порядок дупло, я отогнул в сторону сетку и, всунув

в дупло руку, попытался поймать пленницу. Испуганная птичка издала только негромкое щелканье клювом, но и этого было достаточно. В тот же момент около меня появился самец совки. Несмотря на яркое освещение, он быстро, как ястребенок, сорвался с далеко стоящего крупного дерева и, «козырнув» над самой моей головой, уселся на ближайшую ветку. «Гу-у-у-у… цок, цок, цок», – услышал я угрожающий крик и щелканье, за которым последовало новое стремительное нападение. Взъерошенное оперение, полураскрытые крылья, круглые оранжевые глаза и беспрерывное щелканье клювом – все это, конечно, могло испугать врага. И если бы совочка была не такая маленькая, а я не такой великан, она бы показалась мне не трогательно-смешной, а очень страшной. Птица подлетала ко мне так близко, что, изловчившись, я мог бы схватить ее рукой. Я даже приготовился к этому. Но другая моя рука в это время, подчиняясь справедливому чувству, отдирала от дерева прибитую сетку. Несколько секунд спустя, отбросив заржавленную решетку в сторону, я шагал к дому. Вместе с решеткой я отбросил и мысль о содержании в неволе взрослой совки.

Когда в поздние вечерние сумерки мне приходилось проходить через запущенный сад, я часто слышал знакомые шепчущие голоса птенчиков совок. «Чуф-чуф-чуф…» – шептали они, требуя пищи. Незадолго до отъезда в Москву из нескольких десятков птенцов, находившихся под моим наблюдением, я выбрал самого маленького самца и самую крупную самку. Необходимо было подготовить совочек к перевозке в Москву. Для этого я хотел несколько приручить птенцов, чтобы без особых затруднений и хлопот кормить их в дороге. На досуге я занялся этим несложные и интересным делом.

При длительных перевозках животных очень важно, чтобы птички не просили пищи в течение целого дня. Ведь ни один пассажир, едущий с вами в одном купе, не выдержит, если у его уха в течение целых суток будут кричать птицы. И напротив, ваши соседи останутся очень довольны, если один или два раза в день вы, открыв затемненную корзиночку и накормив ваших питомцев, внесете этим маленькое разнообразие в скучную дорогу. Уверяю вас, что часа кормежки в таком случае будут с нетерпением ждать не только ваши питомцы, но и ваши соседи. Как видите, подчас перевозка животных обязывает вас изучать не только нравы зверей и птиц, но и психические особенности скучающего и утомленного длительной дорогой человека.

Итак, незадолго до отъезда я поместил взятых птенцов буланой совки в темный стенной шкаф. Когда я открывал дверцу, внутрь врывался дневной свет. Только в эти моменты я и давал птенчикам пищу. Вскоре обе совочки стали вполне ручными. Они узнавали меня и, когда я появлялся с кормом, встречали своеобразным покачиванием тела из стороны в сторону и тихим чуканьем.

Но вот позади далекий путь из Средней Азии к нашей столице, вот и более полугода жизни в Москве. Обе птички подросли, сменили свой юношеский поперечнополосатый наряд на взрослый, изменили голоса, но наша дружба не пошла дальше. Совки не боялись меня, когда я чистил клетку, брали из рук пищу, но в то же время жили своей замкнутой жизнью. «Славные, но скучные пичуги», – давно решил я и как-то

незаметно для себя охладел вообще ко всем совкам, и к моим птичкам в частности. На воле хороши: там действительно они украшают природу своими своеобразными криками, ну, а в городской квартире… Я решил передать совок Московскому зоопарку.

Помещенные в большую клетку, совки почувствовали себя значительно лучше, чем в квартире. На следующую весну они отложили яйца, но, к сожалению, не вывели птенцов – яйца оказались болтунами.

С тех пор прошло много лет, но я больше не мечтал завести у себя совок.

«Удивительное сочетание природы и культуры», – думал я, сойдя с автобуса на главной улице чистенького городка в Закавказье. «Город-лес», – назвал я его для себя. И действительно, не только издали, но и вблизи городок напоминал лесную чащу.

Отдельные великаны-деревья, иногда с засохшей причудливой вершиной, чередовались с густыми зарослями. А среди этой пышной растительности шли асфальтированные улицы, светились огоньки в утопающих в зелени домиках, двигалась гуляющая публика. Когда же я в поисках нужного адреса удалился от главной улицы, впечатление, что меня окружает лес, еще более усилилось. Сквозь ветви деревьев ярко светила луна, где-то поблизости то звонко, то приглушенно журчал ручеек, захлебываясь, свистели совки-сплюшки, по деревьям, шелестя листвой, носились ночные грызуны – сони-полчки. Лес и только.

Спустя полчаса я отыскал нужный мне домик. Он помещался на окраине города и был окружен великолепным садом, постепенно переходившим в лесную чащу.

– Не оставляйте только окон и дверей открытыми, – предупредил хозяин, помогая внести мои веши в отдельную комнату. – Нам недавно маленького медвежонка принесли, так он у нас на полной свободе живет и частенько балует, – продолжал он. – На цепи держать не хочется, да и нет ее у меня.

Но пока я выслушивал эти предупреждения и пытался зажечь лампу, мой хозяин споткнулся и чуть не упал на пол.

– Простите, пожалуйста, это я, наверное, заплечный мешок на полу оставил.

– Точно, мешок, – нагнулся старик, но не докончив начатой фразы, вдруг энергично пнул ногой какой-то темный предмет, мигом вылетевший через открытую дверь наружу. – У вас в мешке что-нибудь съестное было? Ну, конечно, что-то под ногами хрустит – песок сахарный, что ли. Я же вам говорил, что медвежонок балует.

Мы, наконец, зажгли лампу и, кое-как убрав разорванные медвежонком свертки, вышли на воздух.

Много я видел живых маленьких медвежат за свою жизнь, но такого чудного и симпатичного зверушки не видал ни разу. Это был не зверь, а воплощение самой жизни, энергии и веселья, заключенных в слишком тесный пушистый футляр. Избыток силы бросал медвежонка то в одну, то в другую сторону, толкал его на различные проказы.

Наше появление во дворе оказалось своевременным. Мы застали медвежонка висящим на оконной раме. Засовывая когти в щель, он попытался открыть окно в кухню. Увидев нас, медвежонок кинулся вниз и в сторону, исчез в темноте, а в следующую секунду с замечательным проворством взобрался на громадное дерево и уже раскачивал большую ветку на его вершине. На нас сыпались сорванные листья и обломленные сухие сучья.

В гостеприимном домике я прожил только три дня. Но как памятны эти дни, сколько произошло смешных случаев и маленьких неприятностей, виновником которых неизменно был шалун медвежонок. В день же моего отъезда в Москву случилось происшествие, в результате которого мне в руки и попала совка-сплюшка, названная мной Тюкой.