Запрещенные друг другу
Шрифт:
— Ты?!
— Угу.
— Стоп! Мне не послышалось? — пораженно воскликнула Зыкина, тут же прикрыв рот ладонью.
— Да тише ты!
Если Юля ждала осуждения или непонимания — она глубоко заблуждалась. То, как загорелись глаза Зыкиной, свидетельствовало лишь об одном — её действия вызвали не отторжение, а самый настоящий восторг.
— Ну, нихренасе. Вот это ты даешь! Я в шоке… А с кем? Ну, то есть… Ты же не просто прыгнула в постель, там ведь по-любому по любви, да? Я ни за что не поверю, что только ради секса. Слу-у-ушай… А как ты решилась? Нет,
Вот этого Юля и боялась. Сказала «А» и теперь стоило перечислить весь алфавит. А у неё и так времени в обрез. Но Таня шла напролом, желая поскорее утолить любопытство. Да после такого заявления — и выпить не грех. Вот тебе и Юля, вот тебе и тихоня. Ай да молодец!
Возможно, она так бы и не успокоилась, пока не узнала все подробности, но Юлю вдруг ни с того ни с сего повело в сторону, вызвав во всем теле колкое онемение.
— Юляш, ты чего? — подхватила её под руку Таня, не позволяя упасть. — Тебе плохо? Побледнела вся. А ну, давай, садись на лавочку.
Осинская и сама не поняла, что это сейчас было. Просто неожиданно закружилась голова и поплыла перед глазами картинка. Хотя почему неожиданно? После всей нервотрепки, что пришлось сегодня пережить — это как раз ожидаемо. И что самое страшное — это далеко не конец.
— Тань, мне действительно нужно домой. Ещё вещи не все собраны, да и Глеб…
— Да на тебе лица нет, какой Глеб? — не унималась та, направляясь с ней под руку под сень каштана. — Пошли его на хрен, да и всё решение. Ты сначала в себя приди, а потом можешь бежать куда угодно.
Однако Юля мягко освободила руку и, продолжая чувствовать легкое головокружение, повернулась в направлении выхода.
— Нет, я всё-таки пойду. Обещаю, нет, клянусь, что отвечу на все твои вопросы, но чуток позже.
— Точно? Или будет как в прошлый раз: пообещала позвонить и пропала на четыре дня?
— Обещаю, Тань. Позвоню обязательно, но скорее всего, уже после возвращения. Сейчас Марина дома, да и Глеб в отпуске, не вырваться.
— Хорошо, как скажешь, — согласилась Зыкина, направляясь вместе с ней к калитке. — Только… Стоп! А как же вы собираетесь отдыхать, если в семье такой раскол?
— Не знаю, — Юля перекинула через плечо тонкую шлейку и собрала волосы в высокий хвост. Легкий ветерок овеял покрывшийся испариной лоб, даря мимолетное облегчение. — Я сама в шоке. Но и отпустить Сашу с Глебом тоже не могу. Он постоянно настраивает сына против меня. Да и Марина… не важно, в общем. И так проблем выше крыши.
Тане только и осталось, что смириться с данным обещанием. Не то, чтобы осуждала подругу, просто…чего уж там… было действительно неожиданно. Никогда бы не подумала, что Юля не выдержит первой. Всегда грешила на Глеба, а оно вон как получилось.
Попрощавшись, Юля поспешила домой, жалея, что выключила телефон, и теперь он не хотел включаться без подзарядки. Стоило предупредить Вала и попросить найти ей работу у такого работодателя, который не побоится противостоять мужу и в то же время не вызовет
Весь путь она готовилась к допросу с пристрастием, пытаясь унять охвативший тело мандраж, и безрезультатно боролась со вспыхнувшей злостью. Как бы там ни было, Глеб не умел права распоряжаться её жизнью. Это несправедливо и нечестно.
А если бы она не пошла к Валу? Если бы так и продолжила бороться в одиночку? Каков был бы результат? Да трындец был бы полный. Без работы и соответственно, без денег, она бы не смогла позволить себе даже самого захудалого адвоката, не говоря уже о победе в суде.
С учетом подговоренной няни, отсутствием постоянной работы и прочей грязи, которую на неё собирались вылить, её шансы выстоять в этом неравном бою заведомо равнялись нулю.
Вал просил не лезть на рожон, но как тяжело сдерживаться, когда внутри всё клокочет от несправедливости. Её сын, её ребёнок. Она не сделала ничего аморального. Да, изменила, но не убила и не украла. Почему, когда изменяет мужчина — это в большинстве случаев в порядке вещей. А когда женщина — так сразу тонны дерьма на голову? А как же разобраться в первопричинах? Почему именно так, а не иначе?
Да щас! Кому это интересно? Люди скорее осудят её за блудливость и нежелание воспевать хвалебные оды заботливому мужу, нежели станут вникать во всякие там первопричины.
Домой пришла в полном раздрае. А когда увидела в гараже машину мужа — так и вовсе вошла в зону турбулентности. Значит, не судьба проскользнуть незамеченной.
Ладно. Может, так даже лучше. Сейчас она на пределе, расшатана эмоциональными качелями, злоба так и пёрла из неё, отравляя всё вокруг противным привкусом желчи. Возможно, и получится дать достойный отпор, не вызвав подозрений. Однако…
Стоило переступить порог дома, как вся её решительности полетела в тартарары. Не потому, что передумала или испугалась. Отнюдь. Просто едва удержалась на ногах, увидев "сверкающее" гематомами лицо Глеба, и внутренне содрогнулась, столкнувшись с уничтожающим взглядом племянницы.
Вал сказал, что всего лишь разбил Глебу нос.
Всего лишь?
В его понимании заплывшие от отечности глаза, багровые мешки под ними же, наложенный на левой брови безобразный шов, рассеченный висок и устрашающе раздутая нижняя губа считались чем-то несущественным? «Всего лишь»?
Под ложечкой у Юли неприятно заныло.
— Наконец-то! — воскликнула раздраженно Марина, сосредоточив на ней свое внимание. — Сколько можно ждать? Вот, полюбуйся, — кивнула на Глеба, скрестив на груди дрожащие руки. — Красавец, правда? И это ещё Саша не видел.
— Марин, а давай ты успокоишься и свалишь к своему ненаглядному, — предложил рассержено Глеб, продолжая наблюдать за Юлей сквозь узенькую щель заплывшего глаза.
Девушка возмущенно засопела, негодуя по поводу столь беспардонного обращения. Глеб ведь не знал всей правды. Нельзя ей сейчас показываться Дудареву на глаза. Категорически. Но и стоять сложа руки, ожидая грядущего пздца, она тоже не собиралась.