Запрещенные друг другу
Шрифт:
И если бы раньше Юля обязательно стала на защиту племянницы, пристыдив мужа в отсутствии гостеприимности, то сейчас, когда узнала всю правду о её подлом поступке, даже и бровью не повела. Пускай проваливает, она и слова не скажет.
Раньше не воспринимала её чувства настолько серьёзно. Первая любовь зачастую временная, быстротечная. Тем более, когда тебе прямым текстом показывают на дверь. О какой любви вообще может идти речь? Всего ожидала в сторону Вала: и озлобленности, и горьких слёз, и разочарования. Но чтобы во так,
Это не любовь. Это помешательство. Самое что ни на есть нездоровое помешательство. И это открытие заставило Юлю незаметно поежиться, невольно почувствовав себя в клетке с опасными хищниками.
— Что случилось? — Напряжение, повисшее в гостиной, сковало её пальцы до льдистых пиков. Сложнее всего было сыграть удивление, однако, Вал настолько постарался со своим «всего лишь», что Юля действительно ужаснулась, отобразив на лице нужный спектр эмоций.
— А то и случилось, — взбеленилась Марина, наплевав на недавний совет прикрыть варежку, — что твой муж подрался с Валом. Снова!
— Мари-и-ина! — прорычал предупреждающе Глеб, резво поднявшись с дивана.
— Что «Марина»? Обязательно нужно было писать заявление? Он и так… — запнулась, забегав по помещению глазками, — у нас и так натянутые отношения, а ты…
Была ли Юля поражена? Ещё бы. Сейчас только заявления не хватало для полного счастья. Вот тебе и первые звоночки. А Вал ещё убеждал её, что ничего страшного. Вот тебе и «ничего». То ли действительно страдал пофигизмом, то ли просто не хотел её расстраивать раньше времени.
— А знаешь, почему у вас натянутые отношения? — начал наступать на племянницу Глеб, сжав кулаки. — Тебе рассказать или?..
У Юли всё оборвалось внутри. Что он несет? Совсем рехнулся?
— Глеб, прекрати! — вклинилась между ними, надавив мужу на грудь ладонью.
— А что? Может, настало время кое-что прояснить?
Заткнись! Заткнись…
— Что прояснить? — навострила уши Марина, рассматривая попеременно то Юлю, то Глеба. — Вы так и будете молчать?
Не смей! Слышишь? Не прощу…
— Да так, Мариночка, — протянул с издевкой Глеб, упиваясь своей властью. — Это ведь только начало. То ли ещё будет.
— Глеб…
Умоляю… Молчи-молчи-молчи…
Не готова она ещё к столь разрушающей правде. Да, когда-нибудь Марина возненавидит её, проклянет, вычеркнет из своей жизни, но не сейчас, когда тема с разводом в подвешенном состоянии, а её собственное сознание едва ли не вопило об опасности, умоляя совладать со столь читабельным страхом, который в данном случае был совсем не к месту.
— Вы так и будете молчать! Юль, что он хотел этим сказать? —
Юля обреченно прикрыла глаза, снова испытав головокружение, и тихо проговорила:
— Он имел в виду проблемы на работе. У него с твоим Валом… — умолкла на полуслове, стараясь не вестись на провокации, не растрачивать и без этого скудный запас душевных сил, — давние разногласия. Глеб считает, что Вал нарушает закон и пытается любыми способами призвать его к ответственности, а Вал…
— Юлит, как только может, — пришел на помощь муж, продолжая изводить Юлю тяжелым взглядом. — Видишь, как хорошо ты осведомлена. Мне даже добавить нечего. Браво.
— И что? — нетерпеливо притопнула ногой девушка. — Это не повод для драки. Как вы не поймете! Я люблю его. Мы будем вместе, и ни тебе, — ткнула в Юлю пальцем, — ни тебе, — толкнула в плечо Осинского, — не помешать этому.
— Марин, вот ты сейчас реально не в курсе всей картины, — изменив интонацию на более угрожающую, резко заметил Глеб. — Давай, погуляй пока на улице с Сашкой, а мы тут с твоей тётей кое-что обсудим. Давай-давай, — поторопил её взмахом руки, подгоняя к выходу, — не заставляй меня звонить отцу раньше времени.
Захлебнувшись от возмущения, Военбург решила благоразумно промолчать и круто развернувшись, оставила супругов наедине.
Когда хлопнула входная дверь, Юля тихо выдохнула, дав напряженному телу команду расслабиться. Было что-то в Маринкином взгляде, что не смогла разобрать до конца: то ли обвинение, то ли презрение с осуждением. Если судить по недавней реакции, то можно сказать, что она не в курсе их связи с Валом, а если цепляться к каждой мелочи — то всё могло быть.
Глеб не позволил осмыслить до конца происходящее, сразу схватив её под локоть.
— Осторожно, любимая, неправдоподобно играешь, — зашипел ей в лицо распухшими губами. — Где же твоя забота, естественный страх? Разве так реагирует любящая жена?
Ошибался он. Юля как раз и испугалась. Если бы не её шок — Марина вряд ли бы отстала с такой легкостью. Значит, правдиво сыграла, убедительно. Да и было отчего застыть в дверях. Это не синяк и не разбитый нос — а самый настоящий мрак. На лице не было ни одного живого участка. Всё в кровоподтеках и гематомах.
Юля с трудом задавила в себе дикое желание зажмуриться. Пока пыталась высвободиться, лихорадочно соображала, как теперь быть и как отреагировать на произошедшее. Глеб прав, стоило проявить больше сострадания, но они-то оба знали, что такая реакция с её стороны была бы ложью.
— Считай это платой за мое увольнение, — ответила не менее агрессивно, почувствовав на коже давление. Пускай знает, что ей ни капельки его не жаль. — Я никогда не поверю, что Вал начал первым. И то, что ты сделал… у меня даже нет слов, насколько это мерзко.