Запрещённый приём
Шрифт:
— Тогда чем обязаны, раз вас здесь так много? — Поинтересовался Дюк.
— Я позвал Блейк в качестве резерва. — Сказал Ньюман.
— Это не объясняет, почему вас тут четверо.
Эдуард подарил шерифу такую восхитительную улыбку, что она озарила его лицо до самых голубых глаз. Интересно, он вообще в курсе, что у него глаза синеют, когда он Тед?
— Шериф, у вас здесь трое из Четырех Всадников. По всей стране найдется уйма дел, на которых местные были бы счастливы видеть нас таким комплектом.
— Будь вы такими до хрена крутыми, как о вас говорят,
— Шериф, я вам уже объясняла, как работает система ордеров. Это ордер Ньюмана. — Сказала я.
— Да в курсе я. Вин вправе решать, как проводить казнь, пока он не слишком сильно ранен, чтобы делать свою работу, а в таком случае кто-то из вас возьмет ее на себя.
— Да. — Подтвердила я.
— Дюк, я думал, ты согласился, что отпечатки ног дают нам достаточно оснований для поиска других подозреваемых. — Заметил Ньюман.
— Я не соглашался с этим, Вин. Я просто не спорил.
— Вы и сами не хотите в него стрелять. — Сказала я.
— Стрелять в него — это не моя работа, Блейк.
— Она моя, но я не хочу убивать его, чтобы потом выяснить, что он не виноват. — Вмешался Ньюман.
— Часики тикают, Вин, и в какой-то момент у тебя просто не будет иного выбора.
— Если только мы не найдем других подозреваемых.
— А если не найдете?
— Тогда пусть забирают мой жетон. Я не казню Бобби, пока не буду уверен.
— Ньюман. — Встряла я.
— Нет, Блейк, это просто неправильно. Пиздец как неправильно. Я уже размышлял о том, что было бы, если бы я казнил не того, но я хотя бы не думал о том, что знаю подозреваемого. С Бобби я знаком, и я не хочу, чтобы его лицо преследовало меня в кошмарах.
Я надеялась, что он скажет что-то другое, но тут я увидела, как в его глазах мелькнуло что-то, похожее на слезы. Или, может, просто свет был такой. Так или иначе, Ньюман резко развернулся и протиснулся мимо Ледука. Я услышала, как хлопнула входная дверь в офис шерифа. Несколько секунд все молчали, а я размышляла, бежать мне за Ньюманом или позволить ему остаться наедине со своими мыслями.
Эдуард удивил меня своим предложением.
— Схожу проверю, как он там.
— Я же, вроде, его наставница. — Возразила я.
Он сжал мне плечо и улыбнулся.
— Считай, что это эстафета. Теперь моя очередь.
Трусостью ли это было — позволить Эдуарду разбираться с Ньюманом вместо меня? Нет, потому что я понятия не имела, как мне его успокаивать.
— Он не подходит для этой работы. — Заметил Олаф.
— Слишком мягкий. — Подтвердил Ледук.
— Нет. — Возразила я. — Дело не в мягкости. По крайней мере, не в том смысле, в каком вы о ней говорите. Ньюман не боится встать под пули, его не пугает охота на монстров, но то, что происходит сейчас — это совсем другое. — Я кивнула в сторону Бобби.
— В чем разница? — Спросил Олаф.
Я прокрутила в голове несколько ответов перед тем, как озвучить один из них.
— Мне было бы трудно убить того, кто не представляет для меня опасности.
Олаф кивнул.
— Почему?
Раньше я бы решила, что он просто доебывается до меня с тупыми вопросами, но сейчас я знала, что он действительно не понимает.
— Не уверена, что могу объяснить тебе это.
— Попробуй. Я хочу понять, почему для тебя это важно.
— Я подумаю и объясню тебе позже. Сейчас я правда не знаю, как это сделать.
Олаф поразмыслил над тем, что я сказала, и в конце концов кивнул.
— Я буду ждать этой дискуссии.
Ну хоть кто-то из нас будет ее ждать. Лично мне совершенно не хотелось объяснять, что значит иметь совесть, тому, у кого ее нет. Дома я пыталась провернуть это с Никки. Он был привязан ко мне метафизически, так что мог ощущать мои эмоции, из-за чего и вел себя так, будто у него они есть, но это было неправдой. Никки был социопатом, и даже если он чувствовал мои эмоции, он по-прежнему не понимал, как они работают. Все равно что дальтонику объяснять, что такое красный. С чего начать-то вообще?
Зазвонил телефон Фрэнки. Рико собирался отчитаться ей о своей охоте на оленя. Отлично. Может, теперь мы займемся полицейской работой, и мне хоть пять минут не придется объяснять про чувства социопатам или держать за ручку младших маршалов.
42
Я слышала, как Фрэнки переспросила:
— Ты уверен?
Потом она угукнула и повесила трубку. Лицо у нее было серьезным, но я слишком плохо ее знала, чтобы понять, хорошие у нее для нас новости или не очень.
— Что сказал Рико? — Поинтересовалась я.
Она покачала головой.
— Олень ведь был на том дереве, где я его оставил? — Спросил Бобби из своей клетки.
— Нет, Бобби. Мне жаль, но Рико не нашел оленя на дереве.
— Он смотрел из окна моей спальни? Там ветка очень удобно изгибается — я всегда по ней выбираюсь наружу.
— Рико сказал, что проверил все деревья рядом с домом, и ни на одном из них не обнаружил трупов животных.
— Быть этого не может. Я же помню охоту. Я помню, как замедлялось сердце оленя под моими челюстями. Я все еще чувствую, как он сопротивляется, пытаясь вырваться из моих когтей, помню его шерсть у себя во рту. Ощущения слишком живые, это не может быть просто сон.
Дюк выступил вперед.
— Иногда мы помним вещи такими, какими хотим их видеть, а не такими, какие они есть, сынок. Мне жаль.
— Это еще что значит? Что ты хочешь сказать, Дюк? — Руки Бобби, которыми он крепко сжимал прутья решетки, покрылись пятнами.
— Ты уверен, Бобби, что помнишь оленя, а не что-то другое под своими когтями и клыками?
Бобби вскинул голову — его голубые глаза округлились так, словно он увидел или вспомнил что-то действительно ужасное. Он затряс головой.