Запретный мир
Шрифт:
Витюня угрюмо кивнул.
– Чего ж не сказал? Нашли бы тебе какую-нибудь обувку.
– Ага, – Витюня обиделся. – Это когда бежали, что ли? А я мог говорить? Да и ты тоже. Говорун какой…
– Теперь потерпишь. По-моему, они вон в том лесочке. – Юрик кивнул на еловую рощицу, полого взбирающуюся на холм перестрелах в двух от занятой фалангой позиции. – Сейчас начнется.
– Полезут, думаешь? – с недоверием спросил Витюня.
– Обязаны. Зуб даю, где-то тут проход в иные миры. С чего, думаешь, эти вот, – сморщив нос, Юрик указал на несколько трупов, – так дрались за пустое место? Ни один ведь не побежал. Не-ет, батыр, худшее впереди. Драться-то в полную силу сможешь?
Вместо ответа Витюня промычал нечто нечленораздельное.
– А то смотри, – предложил Юрик. – Может, тебя ножиком слегка в зад кольнуть, а? Для злости. Кольнуть?
– Я тебе кольну! Я тебе сейчас так кольну…
– Умница! – восхитился Юрик. – Самое то, что надо. Смотри, стрелы полетят – не высовывайся. Мы с Хукканом тебя прикроем, а уж как до рукопашной дойдет… Э! Да вот они!..
Еловый лапник крайних деревьев рощицы не зашевелился – взбурлил, как вода в горшке над очагом. Только что было по-вечернему тихо, если не считать негромких разговоров, шороха одежды да тонкого звона оживившихся ввечеру комаров, – и вот, заглушив хруст ветвей и топот сотен ног, грянул нестройный многоголосый ор. Из рощи вывалила толпа, скучилась на мгновение в плотную массу и, наставив копья, растягиваясь на бегу, грузно и мощно потекла на обидчиков. Как лавина. Как грязевой вал в речной долине после обильных паводков. Осторожно выглянувшему из-за края щита Юрику показалось, что каждый копьеносец мчится прямо на него. Не говоря уже о лучниках, тянущих на бегу тетивы луков.
– Ой, блин…
Сразу зачесались пятки. Мучительно захотелось удрать отсюда как можно скорее и больше никогда в жизни не вмешиваться в дикарские разборки. Что там марш-бросок сюда – отсюда ноги унесли бы бегуна гораздо быстрее и дальше! Юрик даже сделал маленький шажок назад, но тотчас, совершив над собой гигантское усилие, изобразил, будто просто так перемялся с ноги на ногу. Нельзя бежать, да и некуда. А главное, ведь сам все это придумал, сам набивался… Придурок! У штангиста больше ума. А Растак – сволочь…
Большое и покрасневшее, словно от большого стыда, солнце висело низко над пограничными увалами на западе и явно не собиралось слепить глаза ни одному, ни другому войску. Пусть двуногие разбираются между собой сами, как умеют…
Над самым ухом хлопнула о кожаную рукавицу тетива, тут же еще и еще – лучники из второй шеренги били стрелами приближающуюся лавину, стараясь ослабить ее страшный напор. Упал ли кто-нибудь из врагов, нет ли – Юрик не видел.
– Держись, не робей, строя не ломай! – гаркнул Хуккан.
Набежали – и хрястнуло. Рванулся из руки щит с засевшим в нем наконечником чужого копья. Юрика чуть не вынесло из строя вперед, однако щит удалось вырвать и самому выбросить копье на длину руки. Достал, не достал – неважно… Главное выдержать первый натиск, оборонить до времени дурака-штангиста, что сопит над ухом, принять на щит жала копий, отбить первые удары, а уж потом, когда две рати возьмутся за мечи и топоры…
Фаланга устояла.
Прикрывая щитом себя и левый бок безщитного Витюни, нещадно толкаемого со всех сторон и, судя по невнятному ворчанию, очень недовольного этим обстоятельством, отбиваясь копьем, бывший торговец бюстгальтерами орал что-то невообразимо похабное и в том черпал смелость. Должно быть, помогал, пугая врагов, и красный мотоциклетный шлем, но все равно было удивительно, что туземцы не разбегаются в суеверном ужасе, а лезут и лезут. Быть может, до здешних мест еще не доползли слухи о двух непобедимых воинах?
А раз так – получи, поганец!..
Страшной силы удар – по всему видно, боевой палицы – рухнул на щит Юрика. Хрустнули прутья. Край щита ударил Витюню прямо в нос.
Матерый топотун-медведище, получив такой удар, и тот завизжал бы от боли по-поросячьи, прежде чем в слепой ярости попереть на рожон. На глазах мигом выступили слезы. Одну секунду мир состоял лишь из одной стихии – боли. Затем Витюня крякнул, сморгнул слезу и, отодвинув мешающий щит, шагнул вперед, обеими руками вознося над головою лом.
Еще в недавно миновавшие дни упражнений на ближнем пастбище Растак оценил грозную красоту сомкнутого строя, который Юр-Рик именовал незнакомым и смешным словом «фаланга». Теперь вождь воочию наблюдал страшную силу удара двух тесных шеренг, ощетинившихся частоколом копий, сбивших большие, много больше привычных, круглые щиты (специально изготовленные по настоянию Юр-Рика) в подобие небывало длинной стены. Фаланга буквально разметала нестройную толпу воинов Соболя, половину толпы перемолола в несколько мгновений, вторую половину отбросила, как скальная стена отбрасывает речную волну, – и тут в дело вновь вступили лучники, пустившие стаю стрел поверх присевшей первой шеренги.
Враги, собравшиеся было нахлынуть новой волной, смешались. Хотя… какие они враги? Бывшие друзья-союзники, будущие соплеменники, если только у старого Пуны хватит ума и жалости к своему народу не сопротивляться до последнего человека… Тут только вождь расслышал собственный рев, перекрывший шум битвы:
– Раненых Соболей не добива-а-ать!..
Короткий командный вскрик Юр-Рика, волчий подвыв Хуккана… Медленным шагом фаланга двинулась вперед. Вертя головой, Растак успел с радостью заметить, что строй потерял немногих и место упавших уже занято воинами из второй шеренги, редеющей на глазах, – лучники, повинуясь команде Юр-Рика, разбежались по флангам. А вот врагов на месте короткого боя осталось лежать немало. Очень немало. Кто-то уже отправился к предкам, но большинство – недобитые раненые…
Новый залп.
Оттуда, из растерянной толпы врагов, скучившейся, как стадо баранов, навстречу мерно наступающей фаланге тоже постреливали – но как-то неубедительно. Стрелы втыкались в щиты, изредка находили неприкрытое мясо… вот одна скользнула по медной бляхе на шапке Вит-Юна, и тот замотал головой. Другая пронзила голень молодому воину – охнув, парень захромал, но не захотел упасть, лишь уступил другому место в первом ряду…
Сам Растак, против своих правил оставшийся во второй шеренге (опять настояние Юр-Рика!), едва не отстал – так быстро и слитно фаланга ускорила движение. Мало того, теперь ее правый край подался вперед, загибаясь наподобие речной излучины, целясь атаковать врага сбоку.
– От леса отреза-а-ай!.. – крик Хуккана.
Правильно. Среди деревьев и кустов не сохранишь строй, в лесу придется менять одного на одного, а Соболей еще и сейчас больше, чем своих… Всех вывел на битву старый Пуна, не оставил запас, да и как могло быть иначе, если враг захватил Дверь? Тут уж ломи всей силой и не оглядывайся, пока не сломишь врага или он не сломит тебя. Совсем недавно он, Растак, тоже бросил на копья Вепрей всех, кто случился под рукой и мог хоть как-то управиться с оружием…