Запретный плод

Терехова Екатерина

– Предмет поклонения?- Лукас посмотрел на пасмурное небо и встал под не успевшую облететь крону клена. Снова накрапывал дождь.- В хрестоматии по курсу запрещенной магии я читал о зачарованных предметах и идолах. Чтобы они работали, им приносили в жертву кровь. Это мог бы быть наш случай?

– Хороший вопрос. А хорошие ответы у меня давно закончились,- я склонила голову набок и вымученно улыбнулась.- К сожалению, эту версию мы не рассматривали и не проверяли. Опрометчиво с нашей стороны.

– А мы ничего не выяснили о личной жизни жертвы….

– Из разговора с парнем Адрианы я выяснила, что в последнее время подружки буквально помешались на своем

облике. Но пока не знаю, как это связанно с их исчезновением,- задумчиво протянула я.- Почему-то из головы не выходит проклятое дерево….

– Какое дерево?

Заметив смятение на лице Лукаса, я улыбнулась.

– Не бери в голову. Это мои личные кошмары. В Университете в переходе между башнями стоит мерзкого вида дерево в горшке. Когда я вижу его, у меня внутри все переворачивается. От него веет злом…. Я не могу объяснить, Лукас.

– Может, тебе не стоит заниматься этим делом?- осторожно предложил Лукас. И мне не понравилось то, как он посмотрел на меня - с заботой и нежностью.

– Я должна найти девушек, понимаешь? Пока еще кто-то не погиб.

– Кому ты должна? Себе или этим девушкам? Никто не обязывал тебя, Эшли….

– Если не я, то кто, Лукас?- я подалась вперед, вторгаясь в его личное пространство, почти толкнула рукой в грудь, но вовремя остановилась. Хотелось напомнить об отношении Брейнта к магам и полиции, в общем, о том, что людям не по зубам преступники нашего мира. Но его обезоруживающий вид заставил проглотить слова. Лукас все еще не понимал, а, может, уже никогда не поймет, в чем разница между нами. Облизав губы, я отпрянула и спросила уже гораздо спокойнее:- следов крови тоже не нашли? Я сомневаюсь, что из Адрианы Хиггинз выкачали всю кровь за один раз. Думаю, кровопотери были регулярными.

– Думаешь, в город заявился вампир?- лицо Лукаса разгладилось, в глазах появился металлический блеск – к вампирам у полиции особое отношение. Стиснув в ладони блокнот, он спрятал его во внутренний карман пиджака, не отводя от меня испытующего взгляда.

– Нет. Иначе бы фамильяры уже на ушах стояли – вампирам запрещено пересекать границу Мортелля без особого разрешения Верховной Ведьмы. Но это все объяснило бы, да.

– Ты видела ее?

– Никто не видел, Лукас. Подозреваю, такой чести только Стэнли удостоился, но тщательно скрывает это.

– Он создает впечатление влиятельного мага,- отметил Лукас.- Смотрит свысока, хоть и говорит вежливо и на равных. Рядом с ним охватывают противоречивые чувства. Стэнли кажется дружелюбным, но выходишь от него с ощущением того, будто тебя с грязью изысканно смешали.

– Да, он умеет. Потому-то он – главный фамильяр Верховной Ведьмы,- я натянуто улыбнулась. Заметив детектива Брейнта выходящим из дома семьи Дей, я напряглась и скользнула вокруг ствола дерева, чтобы он меня не заметил раньше времени.- Похоже, наш разговор зашел в тупик, и мы ничем друг другу не помогли.

– Да,- вздохнул Лукас.- Специалисты изучают вещи жертвы, но можно предугадать результаты экспертизы.

– Если вдруг что-то выяснится,- чуть слышно попросила я и с надеждой посмотрела на Лукаса,- сообщишь мне?

– Хорошо,- рассеянно проговорил он и улыбнулся, чуть ли не смущенно.- Ты тоже держи меня в курсе. Если откроется что-то на счет проклятых предметов – я хотел бы об этом знать.

Повисла пауза, у нас кончились вежливые слова. Секунду мы смотрели друг на друга, и захотелось отвести глаза – невыносимо было видеть печаль Лукаса. Сзади послышались шаги, и он посмотрел мне за спину. Его улыбка превратилась в оскал.

Я

обернулась – к нам шли мои сопровождающие. Джош был выше Бена почти на голову, но это не мешало им смотреться одинаково внушительно. По его лицу ничего нельзя было прочесть, лишь на губах играла улыбка. Он двигался с наглой уверенностью, в походке ощущалась ленивая раскованность, безразличный взгляд был прикован к Лукасу. Подходя ближе, Джош слегка прищурился, и первое впечатление рассеялось, как утренний туман. От приветливого хладнокровия не осталось и следа, теперь я видела твердость, в глазах - решимость, а на коже угрожающе плясала магия. Прежде он не открывал Лукасу свое истинное лицо, и все годы знакомства держался образа красавца–весельчака, встречающегося с моей сестрой. Сейчас он больше напоминал вышибалу или телохранителя. Его плечи были напряжены, и это бросалось в глаза. Но Лукаса волновал не он.

При виде Бена его перекосило. Шерман шел и смотрел, хоть его лицо оставалось непроницаемым, пустым, в глубине глаз искрилось ледяное пламя неприязни. Я смотрела на него, изучая черты. Он был красив, но во взгляде мерещилась тень, резкость в углах рта, что-то, для чего у меня нет слова. Бен многое повидал за свою жизнь, от некоторых вещей остался неизгладимый след, и ничто из этого мне не хотелось бы увидеть. От него веяло страхом, он сам по себе его внушал – первобытный ужас, вылезающий из недр души. Он заложен в нас на молекулярном уровне. Лукас почувствовал так же явно, как и я, и передернул плечами, приняв за порыв ледяного ветра. Нет, то была магия - для его понимания это слишком сложная материя. И я знала, что Бен в любую минуту мог подтвердить это пугающее впечатление делом.

Бен помнил последнюю встречу в подробностях, и пистолет, направленный на меня, не давал ему покоя. Я бы сказала, что он несправедлив, ведь сам когда-то пытался убить меня, но его мысли все объясняли. Горечь и злость на самого себя за то, что был бездушной сволочью и отбирал жизни. Наверно, я никогда не узнаю точное число кулонов, оказавшихся в его руках, но это к лучшему. Смогла бы я спать спокойно, зная, что мужчина, которому принадлежало мое сердце, загубил двадцать, а то и больше, невинных душ?! И какое количество облегчило бы мою совесть? Никакое, это разумно. Но все равно сердце сжималось от его взгляда, дыхание замирало от улыбки…. Могла ли я считать себя бессердечной или безрассудной из-за того, что питала чувства к убийце? Он исправлялся, но прошлое нельзя изменить. Бен навсегда останется бэлмортом, память его не отпустит.

Бен и Лукас встретились взглядами, и воздух накалился от напряжения и тестостерона. Повеяло жаром, обожгло кожу, словно я стояла около костра. Тяжесть в груди заставила глубоко и жадно вдохнуть. Спрятав лицо в лодочки ладоней, я прикрыла на секунду глаза и прерывисто выдохнула. И снова посмотрела на Бена - он приподнял голову, не отрывая взора Лукаса. Этот агрессивный жест, его твердая холодная решимость и делали Шермана зрительно одного роста с Джошем. Он будет держаться ради меня, останется неприступной каменной горой до тех пор, пока ему не надоест или мы не уйдем. Но хватит одной искры в разговоре, неосторожного слова или движения, чтобы неприязнь перешла во враждебность. Язык жестов и мимики – Бен знал его на «отлично», а я только училась. Мой взгляд упал на руки Бена. Он держал их свободно опущенными вдоль тела, но в любой момент они могли превратиться в кулаки. Мне бы не хотелось этого. Брейнт совсем близко, да и если Шерман выйдет из себя – от Лукаса мокрого места не останется.