Запятнанная кровью ложь
Шрифт:
Никто не сравнится с ней.
Свет падает на нее, когда она получает еще больше аплодисментов, включая мои, и кланяется. Ее улыбка сияет, даже когда слезы текут по ее хорошенькому личику, и она снова смотрит на меня, прежде чем разрыдаться.
Прежде чем я успеваю пошевелиться, она уже исчезает за занавеской в глубине зала. Хотя я точно знаю, где она, и готов поспорить на свою жизнь, что она ждет меня. Встав со стула, я оглядываюсь по сторонам и убеждаюсь, что ни на кого не наступаю, сохраняя цветы в безопасности. Я выбрал для нее белые георгины,
За исключением того, что, когда я захожу к ней за кулисы, она в углу, а кто-то лежит на ней, прижимая к стене. Они целуются, и когда я подхожу ближе, я вижу…
Леонардо.
Он прижимает ее к стене, обхватив рукой за шею, пока она отталкивает его. Или, по крайней мере, пытается. Он не знает о моей женитьбе на ней, черт возьми, она даже не носит своего кольца. Все в порядке, глубокий вдох. Она не надела его из-за этого выступления. Все необходимое соответствовало требованиям режиссера. Это все еще не мешает мне чувствовать, что моя грудь и желудок вот-вот взорвутся от гнева, который я испытываю.
Я отрываю Леонардо от нее, но он не отпускает ее шею, увлекая ее за собой. Я впиваюсь пальцами в изгиб его шеи, в точку давления, и он немедленно отпускает. Его гребаные грязные губы были на ее губах, и она яростно вытирала их.
Мерзкий ублюдок.
— Какого черта ты делаешь с моей женщиной? — Я плюю в него, и он ухмыляется.
— О, это круто. — Он смеется. — Она, наконец, отсосала тебе достаточно, чтобы ты стал подкаблучником?
Я улыбаюсь и смотрю на Камиллу с огоньком в глазах.
— Можно сказать, что она определенно заглатывала мой член несколько раз.
Еще один смешок, еще одно желание выпотрошить его.
— Она трахала меня все это время.
Камилла быстро качает головой.
— Нет, Ник. — Ее глаза умоляют меня. Я точно знаю, когда она трахалась с ним в последний раз, кажется, целую вечность назад, но это определенно было до того, как мы поженились. Что сделано, то сделано. — Ты знаешь, что это неправда.
Я действительно знаю.
Она живет со мной.
— Это моя жена, и если она говорит, что не трахается с тобой, то я ей верю.
— Черт бы ее побрал. — Он переводит взгляд с Камиллы на меня. — Она собирается выйти замуж за меня. — Она качает головой, и он краснеет. По его лицу я вижу, что что-то изменилось. Тихий голосок велит мне отступить, что я и делаю, оставляя между нами по крайней мере десять футов.
Раздается выстрел, и мое правое плечо словно охвачено огнем, затем я падаю на землю. Хотя я, вероятно, не собираюсь умирать, мое зрение затуманено. Я не уверен, был ли тому причиной звук выстрела, раздавшийся так близко, или короткое расстояние, с которого он выстрелил в меня, но я не могу пошевелиться.
Жгучая боль выводит меня из строя, делая неподвижным, и я опираюсь на одну руку, пытаясь встать. Я терплю неудачу, падая на задницу, когда по моей руке разливается
— Пошла ты, — рычит Леонардо, хватая Камиллу за руку. Ее глаза широко раскрыты, и она переводит взгляд с окровавленных георгин на мое страдальческое выражение лица. — Она моя, она никогда не будет твоей.
— Solnyshko…
— Заткнись на хрен, — вмешивается Леонардо.
— Ник! — Камилла кричит, пытаясь подойти ко мне. Леонардо слишком силен, удерживать ее ему не составляет труда. — Нет, детка, посмотри на меня!
— Подожди… — прошу я. — Не забирай ее.
— Ник!
Леонардо дергает ее к себе и тычет пистолетом ей под ребра, заставляя идти туда, куда ему нужно. Я знаю, что он не причинил бы ей вреда, но после того, как он только что выстрелил в меня, держу пари, она верит, что он убьет ее. Кто знает, может быть, я ошибаюсь, и он вполне может.
Мое дыхание сбивается, и грудь словно горит. Я смотрю, как она оставляет меня позади и следует за ним из-за кулис, пока я пытаюсь дышать. Наконец кто-то замечает меня и зовет на помощь.
— Вы в порядке? — спрашивает меня блондинка, ее голубые глаза прищуриваются от беспокойства. — Боже мой! В вас стреляли!
Я хочу сказать, что все в порядке, но внезапно мне становится трудно дышать. Может быть, это не мое плечо. Может быть, это мое легкое.
Может быть…
Я падаю на бок и ударяюсь головой о пол, мой мир быстро чернеет, расплываясь по краям.
Но даже это причиняет боль.
Прошло две недели с тех пор, как в меня стреляли.
В течение двух недель я не мог забрать свою жену. Я точно знаю, где она; просто был недостаточно мобилен, чтобы покинуть квартиру. Честно говоря, мне все еще следовало бы отдыхать, но я чувствую себя прекрасно. Мне повезло. Но Леонардо? Он не будет чувствовать себя хорошо, когда я закончу с ним.
Однако сейчас я сижу прямо за пределами ее района в Чикаго. План состоит в том, чтобы оставить машину на нашей стоянке и идти отсюда пешком. Оказавшись там, я придумаю, как попасть внутрь. Даже с охраной, найти способ будет не так уж сложно, несмотря ни на что. Я всегда так делал.
Час спустя я отключил охрану и прошел через ворота и охранников, и теперь стою на балконе ее спальни, совсем как раньше, когда мы были детьми. Я слышу голоса, с другой стороны, когда задерживаю дыхание и пытаюсь расслышать, кто это, сквозь шум в ушах. Стук моего сердца делает это невозможным, поэтому я прячусь в сторону, подальше от дверей, в страхе, что моя тень выдаст меня.
Голоса звучат снова и снова так долго, что я начинаю думать, что это все у меня в голове, хотя минут через тридцать они наконец прекращаются. Свет уже выключен, и я смотрю на свой телефон. Время показывает десять часов вечера. Я был прав, придя так поздно из-за плохой видимости со стороны охраны внизу, но также и для того, чтобы убедиться, что никто больше не помешает.