Зарево над волнами
Шрифт:
Приближалось время отправки в обратный путь. В полночь "морской охотник" должен был подойти к берегу на расстояние световой сигнальной связи. В запасе оставалось около двенадцати часов. Фляги с водой опустели. Продукты подходили к концу. Людей мучила жажда, но пойти за водой в какой-либо населенный пункт они не решались, так как не хотели и не имели права рисковать. Ценные сведения о противнике во что бы то ни стало надо доставить командованию.
Соблюдая все возможные предосторожности, группа достигла Черноморского побережья. Разведчики замаскировались
А закат, как назло, ярко пылал, словно не собираясь уйти за далекий морской горизонт. Наконец длинные тени деревьев потеряли прямолинейные очертания, расплылись по нагретой за день солнцем земле и слились со сгущающимся полумраком.
Натренированным слухом Кирилл Дибров уловил отдаленный рокот мотора.
– Катер, - сказал он.
– Даем световой сигнал.
Командир группы отправил двух краснофлотцев к береговому обрыву. Отсюда удобней сигналить, не привлекая внимания возможных патрулей на побережье. Три бойца отправились в засаду. В их задачу входило прикрыть группу с суши в момент посадки в шлюпки и, лишь когда все погрузятся, покинуть свой пост.
Над волнами коротко блеснуло несколько вспышек. По всей вероятности, это на катере отвечали на сигнал с берега. Порядок! В море свои. И, как бывает в такие минуты, напряжение спало. Шесть долгих дней разведчики постоянно подвергались риску, шли навстречу неизвестности... Теперь все позади. Через час-полтора их примут на борт "морского охотника", и тогда - здравствуй, родной берег!
Все устремились к урезу воды. И тут случилось непредвиденное. Их встретил ружейно-автоматный огонь. Гитлеровские патрули оказались на месте встречи со шлюпкой.
С вынырнувшего из темноты катера ударили пунктирные струи очередей крупнокалиберных пулеметов. Очевидно, моряки решили таким образом отсечь преследователей от группы советских разведчиков.
В это самое время с берега загремели частые выстрелы по подошедшему на слишком близкую дистанцию катеру. Заухали минометы. Значит, на побережье оказался не просто патрульный заслон, а довольно крупное подразделение немецких войск.
Выхватив у одного из краснофлотцев фонарик, старшина Дибров по приказанию командира просигналил: "Отходите, встреча завтра в резервной точке". На "морском охотнике" его поняли. Дав несколько длинных очередей по минометной батарее, судно круто развернулось и, набирая ход, мгновенно исчезло в ночи.
Теперь гитлеровцы перенесли весь огонь на советских разведчиков. Но те уже покинули прибрежную полосу и отходили к близкому лесу. Преследовать их в ночную пору немцы не решились.
Прошла полная тревог ночь. Прошел еще более напряженный, голодный день.
В следующую полночь группа вышла в запасную точку. Но и тут оказалась засада. Догадавшись о причине появления советских катеров, гитлеровцы обложили все побережье и повели облаву на "морских призраков" по всем правилам военного искусства.
Еще и еще ночь... Все повторялось сызнова - подходы к берегу враг блокировал наглухо.
В
Первую группу повел старшина Кирилл Дибров. Шли по горным кручам и ущельям - голодные, измученные, неся раненых товарищей. Натыкались на немецких патрулей. Пробивались сквозь их заслоны и шли, шли... Питались ягодами, какими-то кореньями. Падали от истощения и смертельной усталости, но шли и шли... Лишь на двадцатые сутки счастливая случайность свела их с партизанами. Здесь группу уже поджидали опытнейшие разведчики нашего отряда Форсюк и Беляков, направленные командованием во вражеский тыл на поиски исчезнувших товарищей.
Немного окрепнув в партизанском лагере, бойцы из группы Диброва на катере отправились на Большую землю. Вместе с ними сюда же прибыли раненые и больные партизаны.
Начались поиски остальных бойцов отряда, которых повел к фронту Квашин. Они словно в воду канули. Шел день за днем, а следов второй группы обнаружить не удавалось.
Лишь впоследствии выяснилось, что после одной из стычек с гитлеровцами группа вынуждена была разбиться на отдельные звенья по два-три человека и пробираться тайком и ползком в сторону Новороссийска.
Нина Марухно шла вместе с краснофлотцами Абакуменко и Миленьким. Начались обычные в этих местах проливные дожди. Разведчики передвигались с трудом, питаясь дикими грушами и кизилом. Повсюду рыскали отряды полевой жандармерии. Приходилось днем отлеживаться в ямах и расселинах, а ночью продолжать изнурительный путь. Миленький от ран и недоедания обессилел больше остальных товарищей. Абакуменко и Марухно помогали ему идти, поддерживая краснофлотца под руки. Часто делали привалы. И после каждого из них путь казался во сто крат труднее.
Вдруг Абакуменко заметил в прогалине над деревьями тонкую струйку дыма.
– Костер, - оповестил он спутников.
– Не иначе партизаны.
– Кому же еще в лесу быть, - согласился Миленький, радуясь скорой встрече со своими.
Прежде чем выйти на поляну, следовало удостовериться, нет ли ошибки. За дни долгого скитания разведчики привыкли не доверять первому впечатлению.
Нина проползла вперед, раздвинула густые ветви широколистого кустарника и едва не отпрянула назад. Перед костром расположились немцы в форме войск полевой жандармерии. Их было человек пятнадцать - двадцать.
Миленький, уверенный, что в лесу свои, не удержался от соблазна и, прихрамывая, вышел на поляну. Под его сапогом хрустнул валежник. Немецкие солдаты оглянулись и увидели разведчиков. От неожиданности все как бы окаменели. Первыми опомнились краснофлотцы. Они бросались в лесную чащу. Вслед дробно затарахтели немецкие автоматы. Миленький вскрикнул и упал. Друзья подхватили его и понесли в глубь леса.
Только, когда звуки автоматных очередей стали едва слышными, Марухно и Абакуменко остановились, уложили Миленького на мшистый бугорок.