Защитник (в сокращении)
Шрифт:
Пайк подошел к воротам, но они были заперты. Он нажал на кнопку звонка. Внутри дома послышались трели, но никто не вышел открывать. Нажав звонок повторно, он заметил, что из окна первого этажа соседнего дома за ним следит худой юноша со взлохмаченными черными волосами.
Пайку все не открывали, и он вернулся под автомобильный навес и стал колотить в стену. Он подумал, что если Дрю с Уилсоном действительно хотят уехать, то, возможно, один внутри дома собирает пожитки, а другая поехала в магазин купить вещи первой необходимости. Поэтому машины нет.
Пайк трижды громко ударил в ворота, не получил ответа и ударил снова, и тогда из соседнего дома вышла женщина и обратилась к нему.
— Прошу прощения! — Ей было лет сорок пять — натянутая кожа, тугие джинсы и еще более в облип футболочка. — Вы хотите разнести этот дом? Я вас из своего дома слышу.
— Это дом Уилсона Смита?
— Вряд ли. Они просто присматривают за домом. А хозяин в Лондоне.
Вот и объяснение, как они могут жить в таком дорогом районе. Они просто присматривают.
— Так или иначе, Дрю и Уилсон сейчас живут здесь?
— Да. Что-нибудь случилось?
— Мне нужно с ним поговорить.
— Ладно, я ему скажу, когда увижу.
Худой юноша подошел к двери. При ближайшем рассмотрении он выглядел подростком. Он ел банан и щурился, словно солнце светило слишком ярко. Пайк решил, что это мать и сын.
— Что такое?
— Он ищет Уилсона.
Юноша развернулся и пошел назад, в дом.
— Пойду лучше лягу.
— А может, лучше работу поищешь? — Она великолепно сыграла отвращение к тому, как сын вяло тащится в дом. — Три года в Беркли — а только и знает, что пойду лягу. — Она протянула руку. — Я Лили Палмер. А вы кто?
— Пайк.
— Что ж, Пайк, хотите, я передам им сообщение?
— Попросите их позвонить. Мой номер у них есть.
Пайк вернулся к своему джипу, но двигатель заводить не стал. Он еще раз позвонил Дрю и по номеру Уилсона, который дала ему Бетси. Оба звонка немедленно переключились на голосовую почту, как и раньше. Пайку это не понравилось.
Он вылез из джипа и вновь подошел к воротам. Проверил, не смотрит ли сын Лили, перемахнул через ограду и оказался в крошечном дворике. Передняя дверь была закрыта и не несла на себе следов насильственного вторжения.
Пайк пошел вдоль стены дома. Сунув голову в окошко над кухонной раковиной, он увидел грязную посуду, три пустых бутылки из-под пива и деревянную доску на столе. Пайк сказал было себе: грязная посуда указывает на то, что Уилсон и Дрю намерены вернуться, но воспоминания о козлиных головах, облепленных мухами, висели над ним, как пороховой дым.
Пайк обошел дом, проверяя каждую дверь и каждое окно, и при каждой возможности смотрел внутрь, но столь ограниченное поле зрения говорило ему немного.
Пайк снова перебрался через ограду и постучал в дверь Лили. Она мило улыбнулась:
— О, привет. А я думала, вы уехали.
— Я не сказал вам всей правды. Уилсона преследуют некие мерзавцы. Я вот думаю, не могли ли эти мерзавцы выследить их дом. Вы не видели — или не слышали — ничего подозрительного?
Ее улыбка превратилась в маску глубокой озабоченности.
— Нет, кажется. А что я могла увидеть или услышать?
— Громкие голоса. Чужие машины.
Она нахмурилась и крикнула в дом:
— Джаред, Джаред! Иди сюда!
Через несколько секунд явился Джаред, без рубашки; его кожа лоснилась от солнцезащитного крема.
— Я ухожу.
— Этот джентльмен интересуется: ты не видел или не слышал чего-нибудь подозрительного?
Джаред откинул волосы с лица.
— Ничего я не видел, ни подозрительного, ни неподозрительного. Нечего было видеть.
Пайк взглянул на окно Джареда.
— Когда вы в последний раз их видели?
— Вчера вечером, кажется. Дрю подъехала, как раз когда я возвращался с прогулки.
— А сегодня утром?
— А сегодня утром не видел, ни ее, ни его. — Он махнул рукой в сторону навеса. — Вот машину видел. Когда пошел в магазин.
— Во сколько?
Мать помогла ему с ответом:
— Когда он ушел, программа «Сегодня» пошла на второй час, так что это было сразу после восьми.
— А когда вы вернулись, машина стояла на месте?
— Да. Совершенно точно.
— Когда вы вернулись из магазина, вы не видели по соседству незнакомых людей? Может быть, незнакомую машину?
Джаред покачал головой:
— Ничего такого. У соседа только работали два садовника. Парочка латиноамериканцев.
Почти в каждый дом на каналах приглашают профессиональных садовников, и большинство из них латиноамериканцы.
— У Уилсона?
— Да.
— Вы говорите: садовники, потому что вы их видели раньше и точно это знаете или вы решили, что они садовники, просто потому, что они латиноамериканцы?
Джаред пунцово покраснел, словно его обвинили в расизме.
— Ну, они были в рабочей одежде — я видел, как они входили в ворота. Кем они еще могли быть?
— Татуированы? — Пайк показал себе на шею.
Джаред сжал губы, словно припоминая, и вдруг просветлел.
— Кажется, да. Но один из них, я вспомнил, был с загипсованной рукой. — Джаред показал на собственное предплечье.
Пайк вдруг внезапно успокоился. Он слышал только шелест собственного дыхания и мощное медленное биение своего сердца. Когда Мендосу выпустили из зала суда при аэропорте, у него на руке был гипс.
— И когда вы их видели, машина была на месте?
— Да, вон там стояла.