Застывший огонь
Шрифт:
— Это был туго свернутый, заскорузлый от крови пакет.
Фрэнк равнодушно кивнул, однако почувствовал необычайное облегчение. Он боялся, что Рорди струсит и не возьмет бриллианты либо возьмет, но спрячет так, что их не найдут. Тогда могли возникнуть осложнения, но все прошло благополучно, и теперь словам рэя Кертиса будут верить еще больше.
— Итак, мистер Кертис, я хочу, чтобы вы поработали на нас, — заявил майор. — Совсем немного, только до того момента, когда проявится Янг Бристоль. А потом мы передадим вас местному отделению «Би-Экс» да еще снабдим наилучшими рекомендациями.
— Но если вы меня полностью «выжмете», сэр, я никому не буду нужен, — возразил Фрэнк.
— Это разумное замечание, — пробасил майор. Он посоображал с полминуты, а потом предложил:
— А давайте сделаем так, мистер Кертис. Вы поработаете на нас в пределах наших интересов, а все ваши дела за пределами Промышленного Союза пусть остаются с вами. Таким образом, и мы будем довольны, и вам останется что преподнести людям из «Би-Экс».
— То есть я буду чем-то вроде официального двойного агента? — несмело улыбнулся Фрэнк.
— А что, вас пугают лавры Янга Бристоля?
— Не знаю, сэр. Но в общем-то ваше предложение мне нравится.
— Ну вот и отлично. — Майор ударил себя по коленям и довольно улыбнулся.
35
В полумраке лабораторного подвала тихо попискивали контрольные приборы, отображая на своих самописцах состояние очередного экспериментального образца.
За показаниями датчиков следили двое молчаливых сотрудников, которые неслышно двигались среди заставленных аппаратурой стеллажей.
Входная дверь распахнулась, и в лабораторный бокс вошел доктор Вильям Шварц. Его вечно всклокоченная грива и лихорадочно горевшие глаза говорили о том, что Шварц был не от мира сего и жил в понятной только ему реальности.
Едва доктор Шварц появился в лаборатории, оба сотрудника тотчас подошли к нему и показали записи. Шварц полистал исписанные страницы и кивнул головой. Затем оставил наблюдателей и прошел к столу, на котором лежало опутанное трубками и облепленное датчиками тело человека.
Накачиваемый аппаратом воздух мерно вздымал грудную клетку, а насос, имитировавший сердце, надежно поддерживал идеальный ритм и давление. На лице экспериментального объекта играл легкий румянец.
Это был хороший знак, и Вильям Шварц позволил себе улыбнуться.
— Сэр… — раздался голос за спиной доктора.
— Что такое, почему без халата? — возмутился Шварц, увидев одного из молодцов полковника Кельвина.
— Прошу прощения, сэр, но вас вызывает полковник. Срочно…
— Срочно, — скривился Шварц. — У вас всегда все срочно… Идите, я сейчас буду. — И доктор снова повернулся к лежавшему на столе телу.
Несмотря на короткие вспышки гнева и неудовольствия, доктор Шварц был человеком дисциплинированным, и спустя пять минут он уже входил в кабинет полковника Кельвина.
— Рад видеть вас, Вилли, — поприветствовал Шварца полковник и указал на кресло:
— Присаживайтесь.
— Что, полковник, долгий разговор?
— А вы торопитесь, Вилли?
— Да. Имеются кое-какие дела.
— Я вас надолго не задержу. Мне нужна небольшая консультация.
— Ну хорошо, — согласно кивнул Шварц и прошел на предложенное место.
— Дело в том, док, что один из наших агентов, а именно Смышленый, куда-то запропастился, и теперь мы стоим перед выбором — или подождать того момента, когда он все-таки свяжется с нами, или расконсервировать следующего агента.
— Я не очень понимаю вас, полковник. Что я должен сказать вам?..
— Если вы забыли, док, то Смышленый — это парень с трехступенчатым психоморфозом.
— Ну да, я прекрасно его помню. Увы, он единственный, удержавшийся в трехступенчатом цикле. В чем причина вашего беспокойства?
— Он уже дважды не выходил на связь, поэтому я беспокоюсь. Я боюсь, что его могли переформатировать.
— О, это исключено, полковник. Переформатировать трехступенчатый объект психоморфоза невозможно. Две ступени — это еще туда-сюда, хотя я подозреваю, что и здесь остается только чисто теоретический шанс, невозможный в практическом исполнении.
Полковник поднялся из-за стола и, подойдя к шкафу, открыл дверцу. На полках шкафа доктор Шварц успел заметить множество миниатюрных моделей автомобилей.
Кельвин постоял возле своей драгоценной коллекции, поглаживая то один автомобильчик, то другой. Это его успокаивало. Поправив безупречные ряды моделей, Кельвин закрыл шкаф и вернулся на свое место. Он взглянул Шварцу в глаза и сказал:
— Вилли, скажите мне как на духу. Возможен ли у Смышленого сбой? Могли ему размагнитить программатор или что-то в этом роде?..
— Это вряд ли, сэр. Код вводится в программатор не магнитным полем, а гравитационным. Это наше «ноу-хау», которым мы можем гордиться. Смышленый практически живой человек. Это не туповатый киборг серии D-18, который может бегать десять часов с волочащимися по земле кишками. Нет, этот выглядит так же, как все мы, и он может погибнуть от пули, как и любой из нас. Но смею заметить, таким мы его и видели, полковник. Обычным человеком, который не бросается в глаза агентам «Би-Экс».
— Все это так, Вилли, — кивнул Кельвин. — Будем считать, что вы меня убедили и можно подождать еще пару недель. Если за это время никто не объявится, запустим следующего.
— Рад, если сумел помочь вам, полковник, — сказал Шварц и поднялся.
— Что ваш новый проект?..
— Пока все идет по плану. Нежелательные реакции отсутствуют. Если параметры останутся в пределах нормы, через сорок часов мы начнем загрузку программатора.
— Что ж, удачи, док, — кивнул полковник Кельвин, и доктор Шварц вышел из кабинета.