Застывший огонь
Шрифт:
— Вот, сэр, только этого парня со второго отделения, — указал на Мэнсона Седрик.
— Я капитан Паттерсен, дружок, — протянул руку капитан и попытался улыбнуться, но ожог превратил его улыбку в мучительную гримасу. — Не самое подходящее время ходить в баню, парень, — добавил капитан, указав на непонятные штаны и босые ноги Мэнсона. — Надень хотя бы ботинки Тьери. Ему они уже без надобности. — И капитан кивнул на лежавший у стены труп.
— Бери-бери, — поддержал капитана лейтенант Седрик, — когда в кабину посыплются раскаленные поддоны, ты себе все
Джеф не стал спорить и, присев возле убитого, начал расшнуровывать его обувь. Размер ноги у Тьери оказался подходящий, и вскоре Джеф уже красовался в настоящих солдатских ботинках.
— Вот и отлично, — кивнул капитан, — Одежда в кабине ни к чему — все равно жарко будет, а вот без ботинок нельзя… С пушками БТ-56 знаком?..
— Да, приходилось стрелять, но немного. В бою ни разу, — признался Джеф.
— У нас нет выбора, парень. Сгодишься и ты. Сейчас у них передышка — отошли на перезарядку, но через пару минут они вернутся, чтобы добить нас. Понимаешь?
— Да, сэр.
— Как тебя зовут?
— Мэнсон, сэр.
— Не подпускай их с левого фланга, Мэнсон. Вон Тьери подпустил и получил пробоину через поворотный механизм…
Джеф понимающе кивнул, а капитан повернулся к Седрику, следившему за показаниями сканера:
— Что там, Седрик?
— Пока тихо, сэр…
Одна из дверок в стене поста открылась, и из нее высунулся человек с раскрасневшимся лицом.
— Дайте водички, люди добрые, а то моя уже кончилась…
Капитан вытащил из-под стола пластиковую бутыль и отнес ее стрелку. Тот жадно припал к горлышку, а когда напился, вернул бутылку Паттерсену. Затем кивнул на Джефа и спросил:
— А это кто, сэр?
— Парень со второго отделения. Будет прикрывать твой левый фланг вместо Тьери…
— Привет, сосед. Меня зовут Бадди…
— А я Джеф.
— Отлично, Джеф, сейчас мы им поджарим задницу. Ты как, не против?
— Не против…
— Ну тогда забирайся в кабину, а то они придут первыми, и тогда жарко станет нам…
Капитан Паттерсен открыл соседнюю с Бадди дверку, и Джеф шагнул в артиллерийскую кабину.
Волна горячего воздуха сразу окутала его тело, и на коже мгновенно выступили капельки пота. Кресло стрелка оказалось перепачкано запекшейся кровью, но крови, тем более чужой, Джеф не боялся. Он занял свое место, проверил подвижность спаренных пушек, а затем повозил ногами, отгребая подальше все еще не остывшие поддоны.
На подлокотнике кресла висели наушники с микрофоном и визирная маска. Джеф тут же надел их и услышал Бадди:
— Ну ты как, сосед? Уже возле пушки?
— Да, Бадди, все в порядке.
— Не жарко тебе?
— Жарковато, конечно, но это ничего — тепло я люблю.
— Да ты шутник, Джеф.
— А что нам остается?
— Ты прав. Ну, до скорого…
— Пока, Бадди…
— Внимание, говорит седьмой визуальный пост. Атака противника: четвертый сектор — восемнадцать бортов, третий — двадцать четыре борта, второй — восемь и первый — пятьдесят четыре борта. Держитесь, ребята…
Снова прорезался голос
— Джеф?
— Да, Бадди.
— Если ты еще не знаешь, то первый сектор — наш. Это мы с тобой и еще три стрелка…
— Спасибо за информацию, Бадди.
— На здоровье, брат.
Джеф взглянул на панель и включил питание визирного световода. И сразу все видимое Джефом пространство перечеркнула светящаяся сетка. Сначала тускло, но потом все более отчетливо на ней стали проявляться приближавшиеся штурмовики противника. Пока они были вне досягаемости зенитных пушек, их отметки светились зеленым цветом.
«Их должно быть пятьдесят четыре…» — вспомнил Джеф и устроился поудобнее.
Наконец одна из точек загорелась красным цветом — первая мишень вошла в зону действия пушек. Джеф совместил на ней два белых луча и плавно нажал спуск.
Затворные рамы отстучали короткую очередь, и рой снарядов унесся к цели. Однако это был промах пилот штурмовика отвернул в сторону, и снаряды про шли мимо.
Мэнсон отметил, что Бадди огня не открывал. Видимо, как более опытный стрелок, он знал реальные возможности своих пушек. Тогда и Джеф решительно отключил визиры и наконец увидел реальную картину происходящего.
Штурмовики «гермесы» шли, выстроившись ромбами, не открывая огня и желая действовать только наверняка. Пока они не делали маневров, но Джеф ожидал, что «гермесы» пойдут с левого фланга, чтобы вспороть его бронированный колпак. Пушечный огонь под основание бронированных башен не был каким-то новым приемом. О подобной тактике знали все.
Справа застучали пушки Бадди. Мэнсон отметил, что его сосед рассыпал снаряды веером, сплетая сплошную поражающую сеть.
«Гермесы» тотчас разорвали строгое построение и, обходя летевшие навстречу снаряды, начали заходить на артпост с двух сторон.
Откуда-то с верхнего яруса стартовала ракета. Она с ходу распотрошила один из штурмовиков, вызвав на ракетчиков ответный огонь. Когда интерес противника сместился выше, Джеф поднял орудия до предела и стал ждать появления случайных целей.
Они появлялись, но очень ненадолго. Мэнсон быстро наводил пушки и стрелял, но все время мазал Бадди действовал лучше, он повредил уже пару машин противника, которые поспешно ушли к своей базе.
Джеф старался, как мог, и сильно потел от жары и напряжения Его пальцы скользили по гашеткам, а пот заливал глаза, но он снова и снова стрелял по мелькавшим «гермесам», и один раз его снаряд даже вырвал кусок обшивки.
Сверху вывалился подраненный штурмовик. Его брюхо зависло в сотне метров от пушек Джефа, и тот распорол «гермес» пополам.
Неожиданно сильный удар потряс кабину Мэнсона, и именно с левой, опасной стороны. Джеф запоздало развернул пушки и обстрелял стелившийся вдоль судна штурмовик. «Гермес» пронесся мимо и, едва не задев башню, ушел куда-то наверх.
Джеф снова вернулся в исходное положение, и в это время в наушниках прозвучал голос Бадди:
— Приготовься, брат. Ракетный пост они раздолбали, сейчас придут к нам…