Затерянная Динотопия
Шрифт:
Преодолев многие препятствия, они повернули на северо-запад от Кейп-Йорка, держа курс на Индию с ее богатствами. На пути к ним примыкали моряки разных национальностей, потрепанные жизнью, отчаявшиеся люди. Из такого человеческого отребья и создавалась команда. В нее вошли филиппинцы и двуличные китайцы, разорившиеся фермеры с Явы и американские китобои, свободные африканцы и беглецы с островов Меланезии, а также мелкие воришки из Европы и Азии. Их объединяла пиратская вольница и жажда наживы, поэтому они беспрекословно подчинялись Блэкстрапу.
«Вы не сможете победить море, — думал Смиггенс. — Как сказал старый Раскин, если океан захочет поглотить вас, он вас поглотит, и против этого обычный человек бессилен».
В этот момент наблюдатель, крепко привязанный к мачте, чтобы его не унесло беспощадным ветром, изо всех сил закричал:
— Земля!
Земля? Что это за вздор он несет? Смиггенс удивился. Может быть, на их корабле появился первый сумасшедший? Защищая глаза от режущего дождя, он качнулся вперед и крикнул сидящему на фок-мачте:
— Эй, там, наверху! Мистер Суарез, вы слишком долго отсутствовали на палубе! Спускайтесь, мы пришлем вам смену!
Ветер разорвал его слова на слоги. Взволнованный наблюдатель наклонился так, что едва не упал на палубу, и произнес, старательно выговаривая слова:
— Нет, сэр! Там наверняка земля! В южном направлении! — Он резким рывком указал в сторону предполагаемой суши.
— Смиггенс, что случилось? — Блэкстрап подошел сзади к первому помощнику.
— Это все Суарез, сэр. Он уверяет, что в южном направлении показалась земля. Но это невозможно.
— Смиггенс, откуда вы знаете, что возможно в этих широтах? Да, на картах нет ничего, кроме океана. — Он внимательно огляделся вокруг. — Где моя подзорная труба? А впрочем, ладно! Что за земля, Суарез? — крикнул он, сложив руки трубкой.
Цепляясь за фок-мачту, кубинец как-то ухитрился поднести к глазам подзорную трубу.
— Равнина, сэр, окруженная горами.
— Это остров? — Смиггенс слизнул с губ морскую соль. — Здесь не может быть острова. Мы же находимся в доброй тысяче миль на восток от Мадагаскара.
— А кто бывал здесь до нас, Смиггенс? Даже сам Кук не заплывал в эти моря. — Двигаясь к ограждению, Блэкстрап оглушительно заорал: — Пошевеливайтесь вы, ленивые жирные туши! Вы что, не слышали, что сказал наблюдатель? Поднять паруса!
Он окончательно рассвирепел и бросился на матросов с кулаками. Большинство его ударов не достигало цели, потому что команда уже суетилась, взявшись за дело с новыми силами, с новой энергией, рожденной надеждой. Это мало походило на правду, но если впереди действительно была земля, они не могли позволить себе проплыть мимо.
Туман скоро рассеялся, и перед ними предстала суша — темно-зеленые очертания долины, окруженной высокими горами, как и говорил наблюдатель. Горы означали снег, а значит, чистую, свежую воду. На палубе раздались радостные крики.
Казалось, благодаря милосердному Провидению
— Рифы, сэр. Впереди опасные рифы!
— Черт побери! — Блэкстрап рванулся назад к штурвалу и оттолкнул рулевого. — Полный назад, Раскин, хотя уже слишком поздно!
Несмотря на сплоченные усилия команды, корабль не слушался руля.
— Капитан, мы не сможем обогнуть их! Течение слишком сильное! — В голосе рулевого сквозила нарастающая тревога.
Лицо Блэкстрапа побагровело от усилий, он заорал на своего помощника:
— Смиггенс, помогайте!
Но все уже было бесполезно. Непреодолимый ветер и беспощадное течение, подхватив «Кондор», понесли его прямо навстречу гибели.
Вскоре они ясно увидели, как сильные волны разбиваются о дикие рифы, уже чувствовалось угрожающее покачивание киля. Когда берег приблизился, перед ними открылся вид на кладбище. Кругом были скелеты. Но не людей или животных, а кораблей. Останки разбитых о рифы китайских джонок и арабских фелюг, цейлонских рыбачьих суденышек и старинных испанских галер. Здесь были погибшие торговые и военные суда и даже какая-то английская шхуна.
— Возьмите себя в руки и помолитесь! — зарычал Блэкстрап, вцепившись в штурвал, как в талисман, когда «Кондор» подняло на гребне исполинской волны. В эту минуту на борту корабля возносилось больше молитв, чем за все предшествующие годы.
Они поднимались все выше, словно летя по воздуху. Это, казалось, длилось целую вечность. Корабельные балки скрипели от напряжения, оставшиеся мачты угрожали расколоться.
И вот волна обрушила их вниз.
Все вскрикнули, когда вода хлынула на палубу…
Злосчастный «Кондор» опасно накренился на правый борт и, покачавшись, пришел в равновесие.
«Весь этот разбитый фарфор в трюме, — оцепенело думал Смиггенс, — бесценный, доставшийся с таким трудом груз, сейчас наверняка пригодился, чтобы придать устойчивость судну».
— Осторожно! — Этот крик раздался, когда рухнула главная мачта. Матросы бросились врассыпную, но одного из них все-таки зацепило.
Волна вновь обрушилась на прибрежные деревья, но «Кондор» устоял. Удивительно, но столь сильно потрепанное океаном судно осталось на плаву и теперь стояло в спокойных водах лагуны, окруженной рифами, которые уже казались не врагами, а скорее друзьями.
— Мистер Йохансен! — крикнул Блэкстрап. — Возьмите еще человека и определите размер пробоин!
— Есть, сэр! — Рослый экс-китобой скользнул в люк, как барсук в нору.
Другие члены команды, собравшись с духом, принялись чинить повреждения. В ход пошли плотницкие инструменты, бесполезные обломки выбрасывались за борт. Корабельный цирюльник занялся сломанной ногой моряка, на которую упал рангоут.
Йохансен вернулся, почти улыбаясь:
— Несколько новых пробоин, сэр, но они все небольшие. Корпус держится. Думаю, ничего серьезного, все поддается починке.