Затерянные в Полынье
Шрифт:
– Более гнусного и подлого места я в своей жизни не встречала, – сказала Милена. – В преисподней и то лучше.
– Да вы не волнуйтесь, – несколько обиженно отозвался поселковый староста. – Помощь из города придет обязательно… Ну, недельки через две. Правда… телефонная связь нарушена. А продуктов хватит, – у всех же подсобное хозяйство. Да и магазин… Так что не тужите слишком сильно. А это, значит, и есть ваши гости, Вадим Евгеньевич?
Пришлось познакомить его с женой и друзьями.
– Говорил же я вам, уезжали бы пораньше, сидели бы сейчас в Москве. А так…
– Вот и дали бы ему вовремя пинка под зад, – вновь съязвила Милена. И нарочно громко, чтобы все слышали, добавила: – Я лично всегда так поступаю.
Пришлось слегка ущипнуть ее, чтобы немного угомонилась. Обратно мы возвращались вместе с доктором Мендлевым, которого я также представил своим гостям.
– Значит, остаетесь у нас загорать еще почти на месяц? – поинтересовался он, словно это зависело от нашей воли.
– Куда же деваться? – ответил за всех я. – На перелетных птиц мы вроде бы не похожи.
– Перелетной птичкой я стану в Москве, – пообещала мне Милена.
Сегодня что-то она была особенно не в духе. Я обнял ее за плечи, но этот жест настроение ее не смягчил. Она вывернулась из-под руки и пошла в сторонке. Мендлев внимательно присматривался к ней, поблескивая стеклами очков. Потом вдруг коварно спросил:
– А Девушка-Ночь похожа на вашу жену?
Я предпочел промолчать.
– Девушка-Ночь, конечно же, всего лишь поэтический образ, – продолжил доктор, словно не замечая моего смущения, – но ею может оказаться любая реальная женщина. Даже ваша Милена.
– А я так думаю, – вставил Барсуков. – Все это ерунда и глупость. Просто ваш поселок расположен в очень скверном геологическом, географическом, энергетическом и прочее месте. Вот вам и валятся каждый год волшебные камни-метеориты на голову, а по болотам бродят всякие девки.
– Как знать, как знать… – туманно отозвался Мендлев и попрощался с нами. Он был чем-то явно расстроен. Тем, что его, как и нас, закупорили в этом поселке, словно в пустой бутылке из-под шампанского? Или он что-то прознал о моей мимолетной связи с рыжей Жанночкой, которая наверняка была и его любовницей? Короче, веселье закончилось, шампанское выпито, пришло время сдавать тару. Только кто примет?
В поселке наша группа как-то сама собой разделилась пополам. И только Комочков держался сам по себе. Я предложил всем пойти к водонапорной башне, обещая показать невиданные красоты, но Милена заупрямилась. Она сейчас походила на норовистую лошадку, бьющую копытом.
– Что ты нас, экскурсовод несчастный, таскаешь за собой, как баранов? Ну и что мы увидим с твоей Пизанской башни? Как свежо и прекрасно болото вокруг нас? Глаза бы мои его не видели… бы. И тебя, кстати, тоже. Я купаться хочу. Давайте наймем лодку и покатаемся по озеру!
К ней тотчас же присоединились Марков и Ксения. А Комочков решил вообще уединиться, посидеть где-нибудь в теньке и начать писать статью. Он даже и название ей уже придумал: «Затерянные в Полынье, или Следствие по делу дедушки».
– Как, звучит? – спросил он меня.
– Там будет обо всех нас?
– Там будет обо всем, – хитро сощурился он.
Так началось наше разобщение в Полынье. Одни двинулись к озеру, другие – к башне. Около нее уже поджидал Мишка-Стрелец, лежа на травке и листая какую-то затрепанную книжку.
– Дай закурить, а то не жить! – обратился он ко мне. – Ну, значится, так: с каждого по три доллара минус налог за бездетность плюс полтора бакса за бинокль и еще один евро со всей группы. Кредитные карточки не принимаем.
– Мишенька, ты не перегрелся? – спросил я. – В прошлый раз ты брал гораздо меньше.
– Изменились обстоятельства, – деловито отозвался он. – Наш поселок превратился в закрытую промзону, а значит, и попасть на башню стало труднее.
Какая-то логика в его словах была.
– Ладно, – согласился я. – Полезли.
Вскоре мы все четверо оказались на небольшой площадке с перильцами. Первой стала осматривать окрестности в бинокль Маша.
– Мадам, посмотрите налево, где плещется водная лазурь, а одинокая чайка напоминает печальную наложницу из сераля султана, – пыжился Мишка-Стрелец. – Прямо перед вами расстилается вытканный мхом болотный ковер, по которому скачут изумрудные жабы…
Потом бинокль взял Сеня, но, в отличие от жены, ему мало что понравилось.
– Глупо все это… – хмуро сказал он. – Чайки, ягодки, ковры, мхи, султаны… А вот это уже интересно.
– Что именно? – полюбопытствовал я.
– Наш Комочек, вместо того чтобы писать статью, крутит амуры с какой-то рыжей ведьмочкой.
– Это, наверное, Жанна, медсестра доктора Мендлева, – догадался я, а Маша отобрала у мужа бинокль и направила его в ту сторону, куда показывал Сеня. При этом ее миловидное и нежное лицо приобрело странно-озлобленное выражение, словно начиная каменеть.
Я заметил, что и Сеня смотрит на нее ледяным взглядом. Может быть, он догадывается о ее связи с Комочковым? Такие адюльтеры никому не удается скрывать слишком долго: это все равно, что воровать у спящего льва куски мяса – когда-нибудь да попадешься.
Получив бинокль, я стал изучать озеро. Где-то на середине его качалась лодка, а возле нее плавали Марков, Ксения и Милена. Судя по всему, им было очень весело втроем. Ладно, купайтесь. Потом я посмотрел на болото, подкрутив оптику. И здесь меня тоже ждало нечто любопытное. «Надо почаще лазить на эту башню, – подумал я. – Чего только не увидишь».