Затерянные в Полынье
Шрифт:
– Если с придурью, так надо под замком держать, – в раздражении перебил ее я. – Сколько ей лет?
– Тринадцать.
– Ничего, найдется. Из Полыньи теперь никуда не убежишь.
Мы поднялись из-за стола и стали прощаться.
– Вадим, нехорошо как-то, – шепнула мне тетушка Краб, когда Марков уже спустился с крыльца и зашагал к калитке. – Страшно мне чего-то, ночью особенно. Как засну, так и вижу его: будто он стоит рядом и на меня смотрит.
– Кто?
– Да Арсений наш, кто же еще? Молчит и смотрит. И глаза какие-то… не его. Водяные… чужие. Боюсь я. К чему бы это, а? Может, и правда дух утопленника по ночам бродит?
– Ну будет вам, тетушка! – сердито сказал я. – Глупости все это.
– Ладно, Вадимушка, ладно, – поспешно отозвалась она. А вслед добавила: – Молчит и смотрит, словно не узнает…
Мы вернулись домой, где уже собрались все наши. Не хватало только Милены. Но я не очень беспокоился, потому что она могла, назло мне, проваляться на берегу озера до позднего вечера. Такой уж у нее был вредный характер: если она захочет мне насолить, то еще и наперчит в придачу. Марков предложил, не теряя времени, заняться осмотром дома, на предмет поисков внутреннего врага. На что Сеня Барсуков ответил язвительным замечанием:
– Главный враг сидит в нас самих.
– Глубокая мысль, – похвалил его Комочков. – Но, к сожалению, не новая.
– А иди-ка ты!.. – огрызнулся Сеня, и с его уст чуть не сорвалось грубое ругательство. Никто из нас не ожидал такой агрессивной озлобленности от добродушного Барсукова. Впрочем, складывалось впечатление, что нервы начинают пошаливать у всех. Исключая Маркова, который был по-прежнему спокоен и хладнокровен.
– Начнем с подвала, – скомандовал он и поднялся. – Мне кажется, это самое уязвимое место в доме. Может быть, там есть какие-то потайные ходы или комнаты.
Вместе с ним пошли только я и Комочков, остальные не проявили никакого интереса к нашей затее. Бетонированные стены подвала были кое-где покрыты трещинами, через которые проникал воздух. На земляном полу валялось много всякой рухляди, а возле обеих лестниц лежали цементные плиты. Зачем они понадобились тут деду? Мы попробовали сдвинуть их, но сил троих здоровых мужиков было явно недостаточно.
– Под ними могут оказаться пустоты, – предположил Марков. – Если они как-то и поворачиваются, то только с помощью скрытых рычагов.
Затем мы облазили чердак и обшарили все комнаты, но никаких следов присутствия постороннего не обнаружили. И вернулись в зал, где Ксения и Барсуковы играли в карты.
– Милена не приходила? – спросил я, хотя это и так было ясно. Впрочем, мне никто и не ответил. Марков толкнул меня в бок.
– Вижу, что беспокоишься, – сказал он. – Давай сходим к озеру.
– Еще чего!
– Так я один пойду, притащу ее на аркане.
– Валяй… – кивнул я и подсел к игрокам четвертым.
Прошел час, но ни Марков, ни Милена не появлялись. Между тем незаметно исчез и Комочков. Я догадывался, куда он пошел. И кто его там ждет.
– А куда это подевался Николай? – озабоченно спросила Маша. Я чувствовал, что она находится на каком-то взводе и уже почти не в силах скрыть свою тайну. Скоро, очень скоро ее связь с Комочковым станет достоянием гласности.
– Утонул в болоте, – ответил ей Сеня. – Бульк!.. И все. Туда ему и дорога.
– Дурак! – отозвалась Маша.
– От такой же слышу.
За все время нашего знакомства я впервые видел, что они ссорятся. Я-то думал, что ссоримся лишь мы с Миленой. Наконец появился Марков.
– На озере ее нет, – сообщил он. – Я обошел почти весь поселок – нигде. Что будем делать?
Нехорошие предчувствия стали овладевать мною. Но я упрямо продолжал смотреть в свои карты, хотя вместо дамы червей мне мерещилось язвительно улыбающееся личико моей жены: она подмигнула мне и высунула кончик языка, скорчив гримасу, словно говоря: «Так тебе и надо!» Я бросил даму-Милену на стол, отбившись ею от вальта Ксении.
– Николай тоже куда-то запропастился, – сказала Маша.
– Они сейчас вместе, – назло ей и мне, произнес Барсуков.
Я посмотрел на часы: было уже половина одиннадцатого. Куда она могла деться? А что там тетушка Краб плела про дочку своей соседки? Та тоже исчезла. Похоже, тут начинают пропадать люди…
– Сеня, ты снова в дураках, – сказала Ксения, выигрывая партию.
– Надоело, – ответил он, бросив карты на стол. – Спать пойду. Ты идешь? – обратился он к жене.
– Нет, – холодно ответила она. – Буду ждать… Милену.
– Как хочешь. – И Сеня удалился в свою комнату.
Мы остались вчетвером, не зная, что предпринять дальше. Тишину нарушила Ксения:
– Под утро мне приснился странный сон… будто мои руки и ноги схвачены тисками, я кричу и не могу вырваться. А вокруг меня стоите все вы, но… Это не вы. А ваши… двойники. Чем-то похожие на вас, но другие. Двойник Вадима, двойник Егора, Николая, Сени, Маши, Милены… Странно, правда? А потом в комнату вхожу я сама. Тоже двойник. А кто же тогда на кровати? И где я – настоящая?
– Все потому, что ты вчера перепила, – объяснил ей Марков.
– Неправда, я капельки в рот не брала, – нагло соврала Ксения.
– Мы тебя еле отволокли в койку, – подтвердил я. – Ты была пьянее матроса Дыбенко.
– А чем закончился твой сон? – спросила Маша.
Ксения посмотрела на нее пристально и прошептала:
– Смертью…
– И кто же кого убил?
– Мы все… друг друга.
– Бред какой-то, – разочарованно произнес Марков. – Вот что значит тяжелая форма женского алкоголизма.
А я вдруг вспомнил о том человеке, которого мельком увидел в особняке Намцевича, когда спускался по лестнице: ведь он был похож на меня. Я взглянул на часы: стрелки приближались к половине двенадцатого.