Затерянные во времени
Шрифт:
Дезмонд лежал на кровати, заложив руки за голову. На нём не было ничего, кроме чёрных шерстяных штанов, и второй раз за всё время их совместного пути Инэрис получила возможность оценить литые мышцы и рельефную грудь.
– Кто он? – спросил Дезмонд сразу же, едва Инэрис прикрыла дверь.
Инэрис склонила голову на бок.
– Ты любишь дурацкие вопросы. Кто я. Кто он. Он - человек. Я знаю его очень давно. Здесь его зовут Леонардо, и мы можем ему доверять.
Инэрис подошла к Дезмонду и села на краешек кровати, а затем коснулась пальцами его живота и провела ладонью вверх по
– Ты с ним спала?
Инэрис подняла брови. Рванула руку на себя и встала.
– Может быть. А кто ты, чтобы задавать такой вопрос?
Губы Дезмонда дёрнулись.
– Никто, - он отвернулся к стене.
– Дез… - позвала Инэрис, но, не получив ответа, развернулась и вышла прочь.
Настроение было испорчено и, войдя к себе, она хотела только упасть на кровать и уснуть – но вместо этого остановилась, глядя на сидящего в единственном кресле Нолана. Секунду они смотрели друг на друга, а потом Нолан помахал в воздухе бутылкой вина и сжатыми между пальцами бокалами из тонкого стекла.
– Я думал отметить встречу, - сказал он и поставил вино на стол. Опустил бокалы рядом и встал. – Кто он, Иса? – спросил он, останавливаясь в шаге от Инэрис. – Только не говори, что наниматель. Я не о том.
– Понятия не имею, - буркнула Инэрис и, подойдя к столу, откупорила бутылку и наполнила один бокал. Осушить его она не успела – Нолан подошёл к ней вплотную и отобрал бокал.
– Ты с ним спишь?
Инэрис наклонилась к нему и прошептала в самое ухо:
– В одной кровати.
Нолан осушил бокал и со звоном поставил его на стол.
– Удачно выспаться, - бросил он и пошёл к двери. Уже у самой двери он остановился и бросил через плечо: - Я скучал.
Затем вышел и захлопнул дверь за спиной.
Глава 17. Каравелла
– Мне кажется, она где-то здесь, - Инэрис повернула глобус и ткнула пальцем в участок океана, располагавшийся на приличном расстоянии от южной оконечности Италии.
– Кажется, - повторил Нолан. Поднялся с кресла и, подойдя к Инэрис, повернул глобус к себе. – Ты понимаешь, что твоё «кажется» может вылиться в десяток дней пути, из которого, быть может, мы вообще не вернёмся?
– Если боишься плавать, лучше сидеть дома, - заметил Дезмонд, который задумчиво наблюдал за обсуждением из своего кресла чуть в стороне.
Нолан повернулся и вперил в него ненавидящий взгляд.
– Я всё ещё не понимаю, какую пользу ты приносишь нам, – заметил он.
Инэрис незаметно потёрла висок и, налив себе вина из стоявшей на столе бутылки, опустилась в собственное кресло.
Нолан умел утомлять. После долгой разлуки Инэрис всегда казалось, что она скучала по старому другу – если можно назвать дружбой то, что между ними происходило. Однако уже неделя в его обществе способна была свести Инэрис с ума, и она уже начинала удивляться тому равнодушию, с которым реагирует на выпады Нолана Дезмонд.
Дезмонд, в свою очередь, радовать чем-либо не спешил.
Он по-прежнему не рассказывал
Так со слов его Инэрис кое-как поняла, что наравне с Орденом Звёздного Света, дёргавшим за верёвочки инквизицию, появился какой-то ещё, не менее амбициозный. Задачи его и происхождение оставались Инэрис не совсем понятны – она вполне допускала, что Эцин попросту передрались между собой и раскололись на два лагеря. И хотя любые надежды её на справедливость Эцин уже успели угаснуть, ничто не говорило в пользу того, что другой орден был чем-то лучше.
Своё бессмертие Дезмонд продолжал скрывать, что, в общем-то, не удивляло, но и не радовало в свете всех его слов о величайшей близости, на которую он готов пойти.
Зато Дезмонд обещал решить проблему с инквизицией, и это уже было любопытно. Это открывало перспективы.
Инэрис не сомневалась, что будь у неё больше времени, она смогла бы расколоть своего неожиданного знакомого, но почти всё время, прошедшее с их приезда в Неаполь, занимал расчет координат исчезнувшего континента по своду упоминаний о звёздах и других приметах, составленному Ноланом за несколько сот лет.
В остальное же время Дезмонд, как и Нолан, вёл себя отвратно. Казалось, он может взорваться от любой искры, и Инэрис чувствовала, что узнаёт этого человека с другой стороны. Сторона Инэрис не то чтобы не нравилась – скорее озадачивала, потому что она уже успела свыкнуться с образом романтика и идеалиста, в котором Дезмонд предстал перед ней в первые дни.
Теперь же оказалось, что он ещё обидчивее Нолана, хотя, к немалой радости Инэрис, и не так ядовит.
Инэрис молча сидела в кресле и смотрела на двоих спорщиков, которые от привычного вопроса о том, кто в этой экспедиции лишний, перешли уже к каким-то абсолютно отвлечённым темам – Нолан явно побеждал, потому что именно он обычно старался увести разговор в сторону понятных одному ему материй.
Дезмонд, впрочем, не отставал и уже успел упрекнуть противника в десятке смертных грехов того же порядка.
– Стоп! – сказала Инэрис громко, и спор мгновенно стих. – Поверить не могу, что вы тратите время на такую ерунду. Неужели не ясно, что чем раньше мы доберёмся до Атлантиды, тем меньше вам придётся терпеть друг друга?
– Не факт, - ответили Дезмонд и Нолан хором, и Инэрис прокашлялась, улыбнувшись в кулак.
– Меолан, - начала она, - координаты, на которые я указала, настолько верны, насколько это вообще возможно. Но я буду проверять их до самого отплытия. Вопрос в том, нашёл ли ты способ спуститься вниз?
– Само собой, - фыркнул Нолан и, взяв со стоящего поодаль письменного стола чертежи, шлёпнул ими о стол, стоящий посредине между креслами.
Дезмонд наклонился и всмотрелся в чертежи.
– Не то, чтобы я был знатным механиком, - заметил он. – Но, по-моему, это просто металлический колпак с кучей заклёпок.
– По тебе заметно, что механик ты далеко не знатный, - ответил Нолан тут же, - это батискаф. Он сохранит воздух внутри и позволит нам спуститься на дно.
– Отличный план. А как мы доберёмся до того, что будет лежать на дне?