Затерянный храм
Шрифт:
– Кто тут главный? – крикнул Грант в ухо ближайшему бойцу, худощавому парню. Парень стрелял из оружия, очень напоминавшего карабин времен Первой мировой войны.
За то время, которое потребовалось, чтобы оттянуть затвор, вернуть его на место и прицелиться, боец ухитрился указать на высокого человека в черном берете и шинели где-то в середине траншеи.
Грант подполз к нему:
– Как выходить? Через пролом?
Командир покачал головой.
– Мы в него вошли, – ответил он по-английски. – А выйдем через заднюю дверь.
Он кивнул налево, где над морем нависала западная стена.
– Мы что, поплывем?
– Нет, если ты не поторопишься.
Грант оглянулся на ворота. Через старинные бойницы надвратной башни ударила молния пулеметной очереди. Сидя в траншее, люди были в безопасности, но как только они оставят эту позицию, то на открытом месте превратятся в легкую мишень.
– Прежде чем уйти, надо будет его заткнуть.
Командир посмотрел на него:
– Ты возьмешься?
– А почему бы и нет?
Ночь у лейтенанта не задалась с того самого момента, как появился загадочный посетитель. Лодыжка у Каргилла болела – он подвернул ее, когда упал, но это было не сравнить с мукой, какую он испытывал, лежа на полу, привязанный к мебели, и беспомощно слушая, как снаружи разгорается бой. Он даже не мог узнать, кто побеждает. Но не мог он и тешиться иллюзиями, что, когда бой закончится, все переменится в лучшую сторону.
Дверь с грохотом распахнулась. Каргилл, прикованный к столу, разглядел только, как по комнате прошагала пара старых коричневых ботинок. Он вывернул голову как раз вовремя, чтобы увидеть обросшее бородой чумазое лицо, с удивлением уставившееся на него из-за края стола. Мольба о помощи застыла на губах Каргилла.
– Ты торговец оружием. – Лейтенанту пришла в голову жуткая мысль. – Эта заваруха как-то связана с тем, кто к тебе приезжал?
Грант не отвечал, он один за другим выдвигал ящики письменного стола Каргилла и вытряхивал их на столешницу. Из нижнего ящика он вытащил коричневую кожаную кобуру. Оттуда выглядывала ореховая ручка револьвера «уэбли». Грант вынул револьвер и проверил барабан. Беспомощный и беззащитный, Каргилл принял храбрый вид.
– И у тебя не дрогнет рука выстрелить в меня?
Грант отрицательно покачал головой:
– Мне ни к чему. Пусть это сделают военные, когда узнают, что за кавардак вы позволили тут устроить. – Он мгновение подумал. – Какой у вас размер фуражки?
На крепостную стену вела обветшалая лестница. Выйдя из кабинета Каргилла, Грант взбежал по ней и кинулся по стене к надвратной башне. В суматохе дверь запереть позабыли. Грант юркнул внутрь. Все в башне было разрушено, там возвышались только четыре металлические опоры, поддерживавшие орудийную платформу на крыше. Они поблескивали в темноте, вспыхивая отраженным от выстрелов снаружи светом, а пронизанное сквозняками помещение рокотало, словно барабан, – на крыше работал пулемет «брен». Грант натянул фуражку Каргилла на взлохмаченные волосы, коснулся надежно прицепленного к поясу револьвера и полез по деревянной лестнице, приделанной к стене.
Едва ли стрелок на крыше услышал Гранта, но,
– Какого черта ты тут возишься? – взревел Грант в лучшей армейской манере. – Прижимай этих жидов к земле.
Голос и знакомые очертания офицерской фуражки стали той поддержкой, которая и требовалась пулеметчику. Он упер пулемет в плечо и выпустил еще одну яростную очередь. У Гранта появилось нужное ему время. Он пересек крышу и одним хорошо нацеленным пинком сбил пулеметчика так, что тот покатился по деревянному настилу. Грант прыгнул за ним. Еще два сильных удара – и бедняга стрелок растянулся без сознания.
Грант связал ему руки за спиной его собственным ремнем. Потом подошел к пулемету, развернул его и пустил длинную очередь куда-то в сторону британцев. И ухмыльнулся, увидев смятение в их рядах. Некоторые наиболее сообразительные солдаты ответили ему выстрелами, выщербив каменную крошку из старой зубчатой стены, но большинство, кажется, ничего не понимало. Тем временем стрельба у тюремного здания стала стихать – бойцы Иргуна воспользовались отвлекающим маневром для того, чтобы покинуть крепость.
Грант дал последнюю очередь, потом взял пулемет, стараясь не касаться раскаленного дула, понес к дальней стене и бросил в ров. Грант надеялся, что к тому времени, как оружие найдут, сам он будет уже далеко.
В траншее осталось не больше полудюжины подпольщиков. Несколько убитых лежали на земле, но большинство, похоже, убежало. Грант пробрался к командиру в черном берете.
– Вовремя, – проворчал тот и отвлекся, чтобы поменять пустой магазин в своем автомате на полный. – Надо идти к лодке. – Он повернулся направо и отдал оружие человеку рядом с ним. – Держи англичан, пока мы не переберемся через стену.
Боец взял автомат, и рука его качнулась вниз под тяжестью оружия, но это не стерло решимость с молодого лица. Грант вытаращил глаза:
– Эфраим?
Паренек водрузил автомат на бруствер и с сосредоточенной свирепостью повел стволом. Грант повернулся к командиру:
– Вы не можете здесь его оставить.
– Нужно, чтобы кто-то задержал британцев, пока мы отходим.
– Я задержу, – сказал Грант, не раздумывая.
Командир пожал плечами:
– Делай что хочешь, англичанин. Они тебя повесят, если ты останешься.
– А так повесят мальчика.
Эфраим покачал головой и блеснул белозубой улыбкой:
– Нет, ведь я несовершеннолетний. К тому времени, как я стану достаточно взрослым, чтобы меня можно было повесить, Израиль будет свободным.
– Хорошо, что ты в это веришь.
Грант посмотрел на мальчика, в его глаза, горевшие желанием сражаться с ненавистными колонизаторами. Может быть, в этом возрасте и он, Грант, выглядел точно так же – в тот день, когда ступил на причал Порт-Элизабет, не имея ничего, кроме чемодана со своим именем на бирке. Какая-то его часть, тот молодой человек, который сбежал в Южную Африку, эта часть хотела остаться с мальчиком, чтобы воплотить его героические мечты. Но другая, более рассудительная часть знала, что ему надо делать. Грант протянул руку и потрепал мальчика по волосам.