Затерянный мир (сборник)
Шрифт:
— Наверное многие из сидящих в зале помнят, что похожий на сегодняшний непристойный скандал разразился на нашем прошлом заседании. Тогда моим главным оппонентом был профессор Саммерли. С тех пор его взгляды изменились, — он признал свою ошибку, основанную на искреннем заблуждении. Кто из нас безгрешен? Но то, что нам пришлось услышать сегодня от только что занявшего свое место в партере лица, говорит не о заблуждении, а об усиленной обструкции, направленной против результатов, полученных нашей экспедицией. Мне очень трудно и неприятно снисходить до интеллектуального уровня нынешнего оппонента. Но придется это сделать, чтобы рассеять всякие сомнения, которые, как я вижу, еще сохранились у некоторой части публики.
(Смешки, отдельные
Нет нужды напоминать, что, не смотря на то, что сегодня с обращением как председатель комиссии расследования выступал профессор Саммерли, все-таки истинным инициатором нашего предприятия был я и наша экспедиция завершилась успехом во многом, благодаря мне. Я довел этих троих джентльменов до места и, как вы уже имели возможность узнать, убедил их воочию в верности моих слов. Честно говоря, мы не были готовы к тому, что наши совместные заключения будут оспариваться со столь дремучими невежеством и упрямством. Но наученный горьким опытом, я на сей раз позаботился о том, чтобы в случае нужды предоставить кое-какие доказательства, способные убедить любого разумного человека. Профессор Саммерли уже говорил о том, что наши фотоаппараты побывали в лапах обезьянолюдей, когда они буквально разгромили нашу стоянку, и много негативов пропало.
(Смешки, улюлюканье с задних рядов. Короткие реплики:)
— Расскажи это своей благоверной!
— Только что речь шла об обезьянолюдях. Должен признаться, что некоторые звуки, исходящие из зала, весьма отчетдливо напоминают мне о встречах с этими своеобразными существами.
(Смех).
Не смотря на то, что многие бесценные негативы погибли, в нашем распоряжении имеется несколько вполне пригодных фотографий, по которым можно составить верное представление о жизни на плато. Впрочем, возможно, кто-то из вас сомневается в их подлинности?
Голос : — Да. Сомневаюсь.
(Опять шум и волнение в зале, закончившееся тем, что нескольких человек выставили за дверь).
— Имейте ввиду, что сегодня с утра негативы к снимкам, о которых идет речь, проверяла комиссия экспертов. Они не обнаружили фальсификации. Какие еще доказательства может привести экспедиция? Нам пришлось бежать с плато, и поэтому мы не могли захватить сколько-нибудь значительный груз. Вот профессору Саммерли удалось доставить в целости коллекции бабочек и жуков. В них много новых, еще нигде не отмеченных видов. Разве этого мало?
Несколько голосов : Мало.
— Кто это сказал?
Доктор Иллингворт, поднимаясь:
— Мы полагаем, что подобная коллекция могла быть собрана где угодно, не обязательно на плато где водятся динозавры.
(аплодисменты).
Профессор Челленджер: Вне всякого сомнения, сэр. Мы не вправе не считаться с вашим авторитетом в ученых кругах. Хотя, насколько я успел заметить, в Южной Америке ваше имя никому неизвестно.
Однако, оставим в покое фотографии и коллекцию бабочек и перейдем к более впечатляющим вещам: к таким, например, как образ жизни птеродактилей.
Чей-то голос : — Чушь!
(Снова шум).
Я хочу сказать, что мы можем пролить новый свет на проблемы связанные с изучением их жизни. В этом портфеле находится выполненный с натуры рисунок…
Д-р Иллингворт : Никакие рисунки художников, будь-то с натуры, по памяти, а может быть вдохновленные творческой фантазией, не могут нас убедить в верности ваших утверждений.
Челленджер: Может быть вам хотелось бы увидеть живую натуру?
Иллингворт : (с иронией) Да уж хотелось бы.
Челленджер : И тогда вы мне поверите?
Иллингворт : (сквозь смех) Вне всякого сомнения.
И здесь произошло наяву то,
Подняв ладонь, он дал условный сигнал, наш коллега господин Э.Д. Мелоун сразу встал с кресла и прошел вглубь эстрады. Через несколько секунд он возвратился в компании огромного негра. Они вдвоем несли установленный на широкие плоские носилки большой прямоугольный ящик. Судя по их усилиям, груз был тяжелым. Они вынесли на авансцену и поставили ящик перед профессором.
Зал охватила напряженная тишина. Все, затаив дыхание, следили за происходившим на сцене. Профессор Челленджер снял выдвижную крышку, наклонился над контейнером и, несколько раз щелкнув пальцами, ласково произнес (его слова хорошо были слышны в пресс ложе):
— Ну, красавчик, выходи! Выходи, не бойся!
В ящике послышалось шуршание и скрежет, затем изнутри показалось странное, неимоверно неприглядное существо и уселось на стенке ящика, как петух на насесте. Президент заседания герцог Дархемский зачем-то спрыгнул в оркестровую яму. Но на это никто не обратил внимания. Все оцепенело уставились на чудовище. Его зловещая голова с беспрерывно вращающимися маленькими горящими как раскаленные угольки глазами напоминала омерзительных рукотворных страшилищ химер, которыми средневековые зодчие украшали каменные водостоки на крышах богатых домов. Тварь приоткрыла длинный хищный клюв, усеянный двумя рядами острых, как у крокодила зубов. Приподнятые плечи существа казались укрытыми какой-то грязно серой шалью. Словом, — настоящий дьявол. В зале заволновались. Кто-то испуганно вскрикнул. Две дамы в первом ряду упали в обморок. Среди находившихся на сцене членов ученого президиума начались движения, словно они намеревались последовать за герцогом в оркестровую яму. Начиналась паника. Пытаясь успокоить публику, профессор поднял руку. Но это движение напугало чудовище. Оно распахнуло свою серую шаль, которая оказалась парой больших перепончатых крыльев, и, издавая оглушительные хлопки, взмыло к потолку. Челленджер пытался ухватить его за ноги но промахнулся. И теперь оно, тревожно крича, в испуге кружило над головами пятитысячной публики. Голос его напоминал клаксон автомобиля. Зрители, сидевшие на балконе пришли в смятение. Визгливому сопрано дам вторили срывавшиеся на фальцет басы кавалеров. Еще бы! Этот живой снабженный ужасным клювом аэроплан носился перед самыми их лицами, крича, шипя, брызгая пеной и распространяя тошнотворный смрад тухлой рыбы. Вопли насмерть перепуганной толпы на балконе привели чудовище в неистовство. Совершенно ошалев от страха, размахивая десятифутовыми крыльями, оно бестолково носилось по огромному залу, натыкаясь на стены и люстры. На головы партера посыпались осколки стекла электрических лампочек.
— Ради бога! Закройте окно! Окно! — заламывая непригодные для такого жеста толстые руки и от отчаяния пританцовывая, взывал Челленджер. Но было поздно. Какое-то время побившись о стены, как мотылек об абажур, страшилище, наконец, обнаружило открытое окно и, протиснув в отверстие свое отвратительное тело, исчезло в ночном небе, к огромному удовольствию толпы и огорчению профессора Челленджера. Закрыв обеими руками лицо, он опустился в кресло.
Что началось потом, невозможно ни описать, ни представить. Поняв, что опасность миновала, публика пришла в безграничный восторг. Многократные громогласные „ура“ сотрясали стены и люстры.
Обескураженные голоса недавних противников слились с голосами сторонников в единую могучую волну одобрения. Она прокатилась от задних рядов с галерки и балконов через весь партер, оркестровую яму и, вознесясь девятым валом над сценой, подняла на своем гребне четверых героев».
(А вот тут совсем неплохо, Мак)
Э.Д. Мелоун
«Казалось публика спешит искупить вину перед путешественниками за свое прежнее несправедливое недоверие. Все поднялись, аплодировали, восхищенно кричали, размахивали руками.