Затерянный мир (сборник)
Шрифт:
Обдумывая задание, я вышел из комнаты редактора и зашагал по коридору. Внезапно я услышал, как кто-то зовет меня снизу, из холла. Я спустился и увидел мальчишку-разносчика телеграмм. Сказав мне, что он только что был у меня на квартире и его послали сюда, мальчишка сунул мне листок и убежал. Я развернул телеграмму и прочитал:
«Мелоун, Стритхэм, Хилл-стрит, 17. Привезите кислороду. Челленджер».
«Привезите кислороду!». Насколько я знал профессора, он никогда не отличался тонким чувством юмора. Шуточки у него были грубоваты. Вначале, признаюсь, я подумал, что и за этой телеграммой скрывается один из его топорных розыгрышей, на которые изобретательный профессор был большой мастак. Перед моими
Подъехав к ней, я вышел их машины и меньше, чем через минуту увидел, как из дверей здания вышли два юноши, держа за ручки увесистый железный цилиндр. Ноша была для них явно велика, они не без труда втолкнули цилиндр в ожидавшую неподалеку машину. Руководил действиями юношей, а, точнее, подгонял их, беспрестанно ругая, довольно пожилой человек с ехидным скрипучим голосом. Когда он повернулся ко мне, я сразу узнал и суровое аскетическое лицо, и козлиную бородку. Ошибки быть не могло, передо мной стоял мой товарищ по путешествию профессор Саммерли, человек с характером сварливым и крайне неуживчивым.
— Что? И вы здесь? Только не надо говорить мне, что вы тоже получили эту дурацкую телеграмму про кислород, — воскликнул он.
Я показал ему телеграмму.
— Ну и дела. Мне принесли такую же с подобной же просьбой и, как видите, я выполняю просьбу нашего друга. Разумеется, безо всякого желания. Профессор стал просто несносен, он считает, что нам нечем заниматься, кроме как бегать с его писульками. Пора бы ему понять, что в Лондоне живут не только бездельники типа его самого, а и занятые люди, котором есть, чем заниматься… Кстати, вы не знаете, зачем это ему понадобилось гонять нас? Почему он не заказал кислород сам?
Я высказал предположение, что кислород понадобился профессору срочно.
— Скорее всего, нашему профессору только кажется, что кислород нужен ему срочно, — язвительно заметил Саммерли. — Однако, я думаю, что вам кислород покупать уже не стоит, это будет лишним.
— А я полагаю, что стоит. Если профессор попросил и меня купить ему кислород, значит, он его ждет. Поэтому я куплю ему кислороду, так будет безопасней.
Не слушая возражений и обвинений в расточительности, которыми в избытке мне высказал Саммерли, я купил еще один цилиндр. Те же юноши погрузили его в машину Саммерли, поскольку профессор предложил мне доехать до вокзала Виктория вместе с ним.
Я расплатился с таксистом, очень нервным и суетливым субъектом, за время пути изрядно надоевшим мне разговорами об оплате. Когда я вернулся к машине Саммерли, тот яростно спорил с носильщиками. Вид у него был ужасный — лицо профессора покраснело от ярости, козлиная бородка тряслась. О чем уж он там спорил, я не знаю, слышал только, как один из носильщиков обозвал его старым облезлым козлом и тем самым только подлил масла в огонь. Уже подходя к профессору, я догадался, что потасовки нам не избежать. Спас положение шофер. Проникнувшись сочувствием к оскорбленному клиенту, он привстал с сиденья, схватил Саммерли за рукав и втащил в машину.
Читатель, возможно, подумает, что я напрасно перечисляю все эти мелочи и будет не прав. Сейчас, после всего случившегося, я рассматриваю все эти малозначащие события как неслучайные звенья одной цепи. Надеюсь, что к такому же выводу придут и читатели.
Похоже, шофер Саммерли был либо новичком, либо слабонервным. Скандал с носильщиками сильно подействовал на него, и всю дорогу до Виктории он вел машину крайне невнимательно. Дважды мы чудом избежали столкновения с другими машинами, за рулем которых, по всей вероятности, тоже сидели далеко не мастера. Помню, я заметил Саммерли, что правила дорожного движения в последнее время сильно изменились, если раньше водители старались избежать аварий, то теперь они, похоже, стремятся наехать друг на друга. На площади, неподалеку от Букингемского дворца, нам пришлось резко снизить скорость и проехать сквозь толпу, увлеченно наблюдавшую за уличной дракой. Действия нашего шофера вызвали недовольство возбужденных зрителей, один из них даже запрыгнул на ступеньку нашего автомобиля и занес над нашими головами трость. Я успел столкнуть нахала, но все равно, мы почувствовали себя в безопасности только когда выскочили с площади и проехали через парк. Все эти незначительные события, следуя одно за другим, вывели меня из равновесия, да и не только меня. Глядя на насупившееся, негодующее лицо моего спутника, слушая его взвинченный голос, я понял, что и он вот-вот взорвется.
Однако, когда мы увидели, что на платформе нас поджидает лорд Джон Рокстон, — его длинную тощую фигуру, облаченную в желтый твидовый охотничий костюм мы заметили издалека, — настроение наше улучшилось. Волевое лицо лорда Джона с незабываемым взглядом его проницательных глаз, свирепых и мальчишески-задорных одновременно, светилось радостью встречи с нами. Его рыжие волосы кое-где пробила седина, неумолимый резец времени сделал морщины на его лбу чуточку глубже, но, тем не менее, это был все тот же лорд Джон, наш старый, в недавнем прошлом добрый товарищ.
— Здравствуйте, герр профессор. Здравствуйте, мой юный друг, — закричал он, направляясь к нам.
Увидев на тележке идущего за нами носильщика цилиндры с кислородом, он оглушительно захохотал.
— И вы тоже купили кислород! Прекрасно, мой цилиндр уже в вагоне. Очень любопытно, что еще затевает наш старый шутник.
— Вы читали его письмо в «Таймсе»? — спросил я.
— И что он там пишет?
— Бред и чушь, — отрывисто произнес Саммерли.
— Не ошибусь, если скажу, что кислород имеет прямую связь с этим письмом, — сказал я.
— Чушь и бред, — так же отрывисто возразил Саммерли.
Мы вошли в вагон первого класса для курящих, и профессор сразу же закурил свою старую, прокуренную вересковую трубку, казавшуюся продолжением его длинного, хищного носа.
Наш друг Челленджер — человек, несомненно, неглупый, — горячо заговорил Саммерли. — В этом никто не сомневается. Только идиот может сомневаться в способностях профессора Челленджера. Посмотрите на его шляпу, да я по одному только ее размеру определю вес мозга Челленджера. В нем не меньше шестидесяти унций и это не просто материя, это отлаженный и прекрасно работающий двигатель. Покажите мне корпус и я навскидку определю вам размер двигателя. И все-таки он — прирожденный шарлатан, о чем я не раз говорил ему в лицо, и вы все можете это засвидетельствовать. Но, мало того, что наш друг Челленджер — шарлатан, он еще и любит покрасоваться перед публикой. Я бы сказал, что это его страсть, ему просто лихо, если о нем никто не говорит. И он хорошо знает, когда нужно выпрыгивать на публику, ждет этого момента. Вот и сейчас. Он видит, что в Лондоне все спокойно, можно заставить людей говорить о себе, и вылез со своей идейкой. Уверяю вас, он и сам не верит во всю это чепуху с изменением эфира. А если вы тоже вообразили, что человечеству и впрямь грозит какая-то опасность, то выкиньте этот бред из головы.
Профессор сидел, нахохлившись, как старый ворон. Прокаркав все своим скрипучим голосом, он ехидно засмеялся, и плечи его затряслись.
От слов Саммерли меня охватила ярость. Мне казалось, что слушая эти оскорбительные слова, я совершаю подлость по отношению к человеку, которому все мы были обязаны своей славой. Ведь это он дал нам возможность совершить путешествие, о котором многие не могут и мечтать. Я раскрыл было рот, чтобы достойно ответить Саммерли, но лорд Джон опередил меня.
— Помнится мне, вы когда-то сильно поцапались с нашим дорогим другом, профессором Челленджером, — резко произнес он. — И он в десять секунд положил вас на лопатки. Мне кажется, профессор Саммерли, у вас не та весовая категория. Поэтому для вас же будет лучше не связываться с ним в очередной раз.