Затон
Шрифт:
Амалия Карловна, бросив возиться с сигнализацией, уковыляла куда-то, скрывшись из виду.
Пишите, – сердито буркнула она, снова появившись из одной из дверей. – Она раскрыла перед Анной блокнот и указала пальцем место, с которого следовало переписывать. – Она недалеко отсюда живет, для вас – пешком полчаса.
Такое сомнительное удовольствие, как получасовая пешая прогулка под лучами уже катящегося к закату, но от того не менее бешеного солнца, было отвергнуто Анной без малейших колебаний. В такую погоду, впрочем, как и в любую другую, она предпочитала передвигаться по городу с помощью автотранспорта.
Едва она прикоснулась к кнопке звонка, как дверь распахнулась, как будто там, за дверью, давно ждали ее прихода.
Здравствуйте, проходите… –
Здравствуйте, ваш адрес мне дали в музее…
Ну, проходите же. Амалия мне уже звонила.
Анна шагнула через порог.
Это вам… – Она отдала хозяйке букет. – Меня зовут Анна.
Очень приятно, очень приятно… – Женщина расплылась в широкой, открытой улыбке. – А я – Екатерина Константиновна. – Было заметно, что ей действительно приятны и цветы, принесенные Анной, и сам ее приход, и, видимо, ожидание чаемого общения с незнакомым человеком. – Можете вот здесь поставить вашу сумочку. – И пакетик тоже…
Здесь торт, Екатерина Константиновна. К чаю. – Анна протянула пакет хозяйке. – Хотя… – Она засмеялась. – Я, наверное, горячего не хочу.
Ну, и ладною – Легко согласилась хозяйка. – Я вас холодным квасом напою. Будете квас?
Буду.
Вы проходите в комнату, устраивайтесь, я сейчас… – хозяйка удалилась, оставив на время гостью в одиночестве.
Комната сияла порядком и чистотой, как надраенная до зеркального блеска пряжка солдатского ремня. «Достичь такого эффекта за то время, которое у нее было после звонка Амалии, невозможно. Что ж… Если у нее и голова в таком же порядке…» – подумала Анна.
Хозяйка внесла в комнату поднос с квасом и уже разрезанным на куски тортом и поставила его на стол.
А может, все-таки чаю? – поинтересовалась она.
Нет, нет, нет, – с ужасом замахала руками Анна. – У вас здесь такая жара…
Да? А мы, вроде как, привыкли… И не замечаем уже. Пожалуйста, – пригласила она за стол гостью, – присаживайтесь. Ну-с, из каких вы краев, и что привело вас к позабытой всеми старухе? – Широко улыбаясь, спросила хозяйка, когда Анна расположилась за столом.
Зачем вы на себя наговариваете? Никакая вы не старуха, – вяло запротестовала Анна, желая угодить хозяйке.
Да, – притворно согласилась с ней хозяйка. – Всего лишь на пять лет старше Амалии. Мне ведь семьдесят восемь.
Не может быть… – на этот раз вполне искренне воскликнула Анна.
На сей раз рассмеялись обе.
Вы из Москвы? Наверное, аспирантка?
Нет, нет, – отвергла ее предположение Анна. – Я, если можно так выразиться, историк-любитель. Из Москвы. Меня интересует судьба одного парохода. В конце навигации 1918 года он вышел из Самары в Царицын. А что с ним потом произошло, мне неизвестно.
Так, так… А как назывался пароход?
«Святая Анна».
М-м… – Хозяйка задумалась. – Скажите, а на чем основан ваш интерес к этому судну?
Тут почему-то Анна почувствовала, что лучше ей не говорить правды, и здесь же, на ходу принялась изобретать правдоподобную версию для въедливой старухи:
Случай, чистой воды случай. Мой приятель – член Клуба друзей русского флота…
Оказывается, в Москве есть и такой?
Да-а… Так вот, он, в смысле приятель, узнал, что я еду в Волгоград, и попросил выяснить… Говорит, что пароход этот для своего времени был уникален по своим техническим характеристикам. Они надеются, что может быть, удастся разыскать хоть что-нибудь с этого парохода. Судовой колокол, например. Еще лучше…
Я поняла вас. – Она налила в стакан квасу и, положив на тарелку кусочек торта, пододвинула ее к Анне. Да, ваш приятель прав. Этот корабль действительно уникален. И даже
Да, да, – подтвердила Анна.
Честно говоря, выбор темы нельзя было назвать удачным. Видели бы вы физиономию моего научного руководителя, когда он узнал над какой темой я собираюсь работать… Но что он мог сказать самоуверенной девчонке? Тут попробуй скажи что-нибудь… Да еще в год семидесятилетия вождя. Скользкий момент. Не так истолкуют и загремишь… Дело в том, что этот эпизод отечественной истории смело можно было назвать затасканным. Про это и книги писали, и фильмы снимали, а уж научных работ было испечено… Поэтому у моего руководителя были все основания опасаться за такой немаловажный аспект работы, как научная новизна. Опять же, ответственность… Не дай бог, глупая девчонка что-нибудь не то наваяет. Ему ведь в стороне не удастся остаться. Конечно, глядя с высоты прожитых лет и накопленного опыта, надо признать, что проблему с научной новизной мне так толком и не удалось решить, хотя работа получилась весьма актуальной. В конъюнктурном смысле, конечно. Я там доказывала, что гражданская война выиграна исключительно благодаря товарищу Сталину, его деятельности в царицынский период. Тут тебе и более девяти миллионов пудов хлеба, отправленных в Москву в самый тяжелый период, и военная победа над Красновым… А то об этом и без меня не знали… Короче говоря, я ломилась в открытую дверь. Правда, научный руководитель все время пытался подтолкнуть меня в другую сторону – проанализировать конфликт лично с Троцким и перебросить оттуда мостик в двадцатые, тридцатые годы. То есть – от конфликта с Троцким, как носителем определенных идей, до борьбы с троцкизмом как идеологией, и троцкистами как ее носителями. Безусловно, старик был прав. В этом случае у меня получилась бы вполне солидная работа. Но все его старания привели к тому, что у меня об этом было сказано лишь невнятной скороговоркой. – Она усмехнулась тою грустною улыбкой, коей обычно улыбаются старики, говоря о своей молодости (сколько было сделано ошибок, но как же это было все-таки прекрасно). Итак… Вся моя наука сводилась к тому, что Иосиф Виссарионович Сталин – гений. В том числе, военный гений. Оригинально, правда? – Она снова улыбнулась, на этот раз веселее. – Об этом же самом ежечасно, ежеминутно орала вся страна. Полмира… Вернее, весь мир. Кто-то с радостью и восхищением, а кто-то – со страхом. Помогло мне, наверное, то, что после Отечественной войны все как-то подзабыли о гражданской. Слишком уж свежи были еще в памяти последние события. И тут я… вылажу на трибуну и ничтоже сумняшеся утверждаю, что военный гений всеми нами любимого вождя сформировался и замечательно проявил себя именно в Царицыне, в 1918 году. И в качестве доказательства привожу подробнейший анализ проведенной операции по разгрому генерала Краснова. Я не утомила вас своим многословием?
Нет, что вы, – вполне искренне призналась Анна. – Вы замечательная рассказчица.
Так вот… Было в этом событии нечто… неподдающееся рациональному объяснению. Естественно, если судить с позиций сегодняшнего дня. Тогда-то нам все казалось рациональным. Учение Маркса-Ленина-Сталина всесильно, потому что оно верно. Вот вам и вся рациональность. Э-э… Да. Вы знакомы с событиями, о которых идет речь?
Анна пожала плечами.
Скорее нет, чем да.
Понятно… Судите сами. Казачья армия генерала Краснова практически окружила Царицын. Красные прижаты к Волге. Белые ведут успешное наступление на севере, в районе Гумрака…