Завтрак гораздо важнее, чем рай
Шрифт:
Он поднимает очень важный вопрос: жизнь – это несчастье, страдание, полный крах, и все же: «Почему мы так не хотим возвращаться в небо нашей родины?»
Было бы логично предположить, что, раз жизнь так несостоятельна, люди должны с легкостью обращать свой взгляд внутрь. Но это не так. Срабатывает странный механизм. Из своих наблюдений могу сказать, что если бы жизнь не была сплошным страданием, люди бы с большей легкостью углублялись в себя, но поскольку жизнь – это одно лишь страдание, они продолжают все больше и больше надеяться. Пытаясь уйти от страдания, они создают все более и более грандиозные надежды. Они не могут повернуть назад. Чтобы отрицать страдание,
Нужно понять этот странный феномен. Когда вы страдаете, чтобы перестать страдать, вам нужна мечта, великая надежда, вдохновение, какая-нибудь цель в будущем, какой-нибудь рай – это позволит вам собраться с силами и вырваться из своих невзгод. Но великая надежда снова станет великим страданием – и чтобы выбраться из него, вам потребуется создать еще более великую надежду. Так человек и живет, все дальше и дальше удаляясь от себя.
Понаблюдайте за людьми и понаблюдайте за собой – очень трудно избавиться от страдания, очень трудно. Человек привязывается к нему. А что еще остается? Понаблюдайте за собой: если у вас есть выбор – быть пустым, без горя и без радости, или не быть пустым, быть кем-то, чем-то, но при этом страдать – вы всегда выберете страдание, а не пустоту.
Пустоты люди боятся больше, чем страдания. Но ваша сердцевина пуста. «Ничто» пугает людей больше, чем страдание. Никто не хочет быть «ничем», а наша сокровенная сущность – «ничто», поэтому мы и не можем принять ее. Мы постоянно ищем, мы постоянно пытаемся кем-то или чем-то стать. Если мы не можем иметь радость, по крайней мере, у нас есть боль. Если мы не можем иметь удовольствие, мы можем держаться за страдание. По крайней мере, одно утешает: нам все-таки есть за что держаться, мы не пусты.
Вот почему люди так не хотят возвращаться.
Я каждый день наблюдаю… Ко мне приходят пары: и он, и она несчастны, но они не готовы расстаться. Так, по крайней мере, жизнь кажется им наполненной – наполненной страданиями, но все же наполненной, пусть чаша полна яда, но она полна. Пустую чашу, в которой нет даже яда, принять труднее. Женщине кажется, что быть одной труднее, чем быть с мужчиной, который постоянно заставляет ее страдать. И мужчина думает, что быть одному темными ночами, в полном одиночестве, хуже, чем быть с женщиной, которая постоянно его пилит и сводит с ума. По крайней мере, рядом есть хоть кто-то, кто может его пилить, кого можно ждать, кого можно бояться, от кого можно убегать… рядом кто-то есть. Тогда появляются разные возможности. Можно с удовольствием провести ночь в отеле, зная, что дома тебя ждет жена – и ты от нее убегаешь. Но если рядом никого нет, то даже убежать невозможно, вы лишаетесь даже этой радости – радости побега.
Я вижу, что они несчастны, и они сами говорят, что несчастны, что страдают уже семь лет, десять лет, что они ни разу не были счастливы, что они устали, что у них нет больше сил, но когда я говорю, что им нужно расстаться… Ведь это же так просто! Зачем друг друга мучить? «Нет, мы не можем расстаться, мы не можем оставить друг друга». И они вдруг начинают думать, что любят друг друга. Странно!
Если вы любите друг друга, тогда зачем вы друг друга мучаете? Но как только кто-то предлагает им разойтись, внезапно возникает большое желание и великое понимание: «Нет, я люблю эту женщину, и она любит меня». И они начинают думать о счастье, которого у них еще не было. Они снова начинают надеяться: возможно, завтра все будет иначе.
Они старались десять лет. Ничего не произошло. Но они говорят: «Еще один день… кто знает?» Люди продолжают надеяться. Однако эта надежда в конечном итоге приводит лишь к смерти.
Оставить надежду – значит стать религиозным. Достичь духовной безнадежности – значит освободиться от страдания. Запомните: слово «безнадежность» обладает бесконечной красотой. Это не просто отсутствие надежды – это отсутствие и надежды, и безнадежности, ведь как может существовать безнадежность, когда исчезает надежда? Чтобы была безнадежность, нужна надежда – это тень надежды. Когда надежда полностью исчезает, когда вы испытали ее до конца и отбросили, тогда и безнадежность исчезает сама по себе. Вы остаетесь без надежды и без безнадежности – и это чистота и благословение.
Только тогда человек познает свое внутреннее небо – оно чисто, как ясное небо над головой. Это наша родина. Оттуда мы пришли, туда мы должны вернуться, и там мы должны быть. Быть там – значит жить, не страдая и не мучаясь.
Запомните: удовольствие есть лишь тогда, когда его нет, – когда оно есть, его нет. Удовольствие всегда проходит, поэтому мы постоянно должны его искать. Это и есть первородный грех. Не пробуйте яблоко, иначе вам придется потом искать еще одно, а затем еще одно и так до бесконечности. Одно приводит к другому, и так далее и тому подобное. Вы запутываетесь в десяти тысячах вещей, и вам становится очень и очень трудно вернуться домой. Вы связали свою жизнь со столькими вещами, что из них практически невозможно выпутаться.
Религиозный человек – это человек, который ни к чему не привязан, у которого нет надежды, нет будущего, который не живет завтрашним днем, а живет здесь и сейчас. И смотрите: вначале я сказал вам, что жизнь – это путешествие из ниоткуда в никуда. Для религиозного человека жизнь становится путешествием из ниоткуда в «здесь и сейчас».
Это напомнило мне одну историю…
Жил-был один великий атеист. Он написал на стене своей гостиной большими буквами: «God is nowhere», что дословно означает: «Бог нигде», то есть «Бога нигде нет». Затем у него родился ребенок. Ребенок рос и учился читать. «Nowhere» было слишком длинным словом для него, стараясь прочесть предложение, он произнес: «God is now here». Он разбил «nowhere» (нигде) на два слова – «now» (сейчас) и «here» (здесь), – и получилось: «Бог здесь и сейчас». В результате в жизни отца произошла трансформация.
Услышав, как ребенок читает: «God is now here», отец испытал сатори. Он никогда об этом не думал. «Nowhere» оказалось «now-here»! «Nowhere» может превратиться в «now-here»? Внезапно он пробудился и увидел совершенно иное пространство. Наивность ребенка стала для него дверью, входом.
Жизнь – это путешествие из ниоткуда в никуда, но она может стать путешествием из ниоткуда в «здесь и сейчас». Именно в этом и заключается суть медитации: превратить «никуда» в «здесь и сейчас».
Будьте здесь и сейчас – и вы перенесетесь из времени в вечность. Исчезнет жизнь, исчезнет смерть, и вы впервые увидите реальность. Можно называть ее Богом, можно называть ее нирваной – все это лишь слова. Главное – вы познаете то, что есть. А это постижение и есть освобождение – освобождение от боли, страданий, кошмаров.
Быть здесь и сейчас – значит пробудиться. Быть где-то в другом месте – значит спать, «там» и «потом» – это составляющие сна. «Здесь и сейчас» – составляющие реальности, а не сна, «здесь и сейчас» принадлежит реальности, существованию.