Зазеркальная империя. Гексалогия
Шрифт:
– Какое движение, – горько улыбнулся Деревянко. – Разве что это… – он поднес руку, сложенную «пистолетом» к виску. – Пафф!..
– В любом случае, я вас предупредил.
Прапорщик поднялся, отряхнул колени, и без того черные от технической грязи, и подошел к верстаку.
– Может быть, вы выйдете на минутку, – нерешительно пробормотал он, не прикасаясь к оружию. – Интимное дело ведь, что ни говори… Куда я денусь? Туда только, – указал он пальцем в потолок.
– А не туда? – указал пальцем в пол
– Ну, это спорный вопрос… Так мне прямо при вас мозги выпускать?
– Ладно. – Поручик отвернулся. – Я выйду. Но буду недалеко и в случае чего…
– Я вас не задержу. – Прапорщик осторожно, будто ядовитую гадину, взял пистолет.
Бежецкий вышел, а вслед ему донеслось:
– Вы настоящий человек, Александр Павлович…
* * *
«И что я буду объяснять Кавелину, – думал Саша, покачиваясь с пятки на носок перед какой-то механической громадиной, больше всего похожей на поставленный на попа автомобильный двигатель размером с сам автомобиль. – Мол, довел человека до самоубийства. А по какой причине? Может быть, надо было заставить его признание написать?.. Полноте! – оборвал он сам себя. – Кому и чего я должен объяснять? Что какой-то прапорщик выстрелил себе в висок?»
Роковой выстрел запаздывал.
«Может, действительно решил признание написать? Облегчить, так сказать, душу напоследок…»
Время шло, но ничего не происходило. В мастерских царила тишина, лишь где-то далеко-далеко мерно капала вода из неплотно прикрытого крана – в здешних местах едва ли не преступление. Поручик начал терять терпение.
«Ну что он тянет? Струсил в последний момент?»
В мозгу всплыли его собственные метания в тот момент, когда он, тогдашний блестящий гвардеец и неудачливый любовник, решил свести счеты с жизнью. И он решил не торопить прапорщика: что ни говори, а такое решение любой принимает лишь раз в жизни и, чтобы довести дело до конца, нужно немалое мужество…
Он присел на ящик с какой-то технической белибердой, выбрав при этом наименее масляный, и положил раскалывающуюся голову на ладони. Больше всего он сейчас хотел бы оказаться в чистой постели, и чтобы никуда-никуда не нужно было спешить…
– Просыпайтесь, поручик, – услышал он над собой.
Бежецкий с трудом поднял тяжелую голову, усилием воли сфокусировал взгляд на расплывчатой человеческой фигуре с белым пятном вместо лица.
– Вы передумали…
Рука вяло скользнула по пустой кобуре, и это совсем не удивило Сашу. Его вообще ничего уже не удивляло.
– Э-э! Погодите падать в обморок! – удержал его за плечо Деревянко. – Что же это вы совсем расклеились, милый мой охотник на шпионов? Нас, негодяев, нужно брать бодро, молодецки, с огоньком в глазах! Вы что, фильмов Нахалкова не смотрели? По крышам за нами побегать, по канализационным трубам полазать… А вы? Даже не интересно. Пришли, предъявили обвинение… Оружие в руки дали.
– Вы подлец…
– Думаете, обидели? Если бы у нас была хоть толика благородства, то шпионаж сам собой прекратился бы. Исчез как явление. Ишь чего удумали: поверить в благородство шпиона! Ну, вот что мне с вами теперь делать?
– Верните пистолет, – кривовато улыбнулся Саша.
– Ну да! Дуэль тут с вами устроить? Нашли дурака. Нет, меня больше волнует, что с вашим бренным телом делать.
– В дробилку его, – раздался хриплый голос, и Александр повернул голову.
Оказывается, кроме него и прапорщика в мастерской появились еще два персонажа. Говоривший был смутно знаком. Где-то они уже сталкивались…
– Узнали, ваше благородие? – осклабился мастеровой. – А мы вот по вашей милости тогда всю работу переделывали. За бесплатно, между прочим.
Бежецкий узнал обоих: сварщики, что запаивали тогда покойников в цинковые ящики в госпитальном морге. Неужели и Иннокентий Порфирьевич как-то связан с этими подонками?
– Нет, не верю, – вслух произнес Саша.
– Во что не верите? – не понял шпион. – В свою близкую смерть? Придется поверить… Что ж, Никифоров, – мысль верная. Добавим побольше песка, щебенки – и через пару часов никто не разберется, что там за каша. Вас ведь никто искать не станет, поручик, – доверительно сообщил он Бежецкому. – Для всех вы пропали без вести там, в горах. И так одному Господу известно, каким образом вам удалось выбраться.
Александр хотел было сказать про казаков, ожидающих его во дворе, но прикусил язык: не хватало еще, чтобы хорошие русские парни пострадали из-за него – самонадеянного идиота. Виданное ли дело: сунуться в одиночку прямо в пасть хитрому, коварному и безжалостному зверю! Тоже выискался граф Монте-Кристо. Д’Артаньян недоделанный…
– Так что хватятся вас нескоро, если хватятся вообще.
– Закавыка, барин, – сообщил второй сварщик, до сих пор безымянный. – Я видел – хлыщ энтот на броневике приехал. Казачьем. Как бы не хватились его скорее, чем думаете.
– Он правду говорит? – быстро наклонился Деревянко к Саше. – По глазам вижу, что правду… Ну что же: придется и им тоже, следом за вами… Колодун, поставь-ка мне этого героя на ноги!
– Чего вам, барин, ручки зря марать? – угодливо хихикнул подручный. – Мы по-простому, не по бла-ародному! Держи его, Никишка!
Второй сварщик навалился на плечи поручику, в руках Колодуна блеснула проволока…
«Задушат! – мелькнула мысль. – Как крысу… Нет уж! Лучше пуля прапорщика!..»