Зазеркальная империя. Гексалогия
Шрифт:
Он напрягся, словно пытаясь выпрямиться и заставляя мастерового налечь всем телом, а потом резко сломался в пояснице, принимая убийцу на хребет. Этому его научил в училище инструктор, в прошлом прошедший школу пластунских рот. И действовал этот прием безотказно, особенно с неподготовленным противником.
Мгновение – и сварщик со сдавленным криком полетел на пол кувырком, а в глазах прапорщика Саша прочел удивление. Вежливое удивление лощеного европейского палача, увидевшего, что жертва, уже уложенная на плаху, осмелилась
«Будь что будет! – Молодой человек чиркнул ребром ботинка по замусоренному полу, приводя в действие клинок, спрятанный в подошве. – Поиграем?»
Он успел перекатиться в сторону, и пуля выбила облачко бетонной пули возле его плеча, а в следующий момент резко выбросил ногу.
Да, тот, кого он знал как прапорщика Деревянко, был профессионалом. Он легко уклонился от удара, пропустив носок ботинка в нескольких миллиметрах от своего тела. Этакий небрежный финт виртуоза своего дела: могу, мол, и в десяти сантиметрах, но несколько миллиметров – самое то. Погляди, какой я мастер!
Но лезвия он в расчет не принял…
Торжествующая улыбка на лице шпиона сменилась искренним изумлением. Не веря себе, он опустил глаза на разошедшийся прямым разрезом комбинезон, откуда мгновением спустя хлынул кровавый поток и комком вывалилось что-то серовато-белесо-розовое, трепещущее.
– Что это? – прошептал стремительно бледнеющий прапорщик одними губами…
* * *
Ротмистр Кавелин предавался сиесте.
В последнее время он находил, что южные народы не настолько уж глупы и ленивы, как кажется обитателям северных, суетливых и деловитых стран. Зачем укорачивать себе жизнь, стараясь поддержать привычный твоему организму ритм в совершенно чуждой для него среде? Не проще ли подстроиться под него и сделать его своим союзником вместо врага. Разве не приятнее перед телевизором с приглушенным звуком потягивать в благословенной тени холодный напиток через соломинку, наслаждаясь покоем и негой, чем носиться по городу, рискуя заработать инфаркт или инсульт, а то и обе прелести сразу? А дань заботам отдавать ранним утром или вечерком, в прохладе…
И как мерзко в такую минуту слышать телефонный зуммер!
– Господин ротмистр, – послышался в мембране искаженный помехами (да, связь в Кабуле не выдерживает никакой критики) голос поручика Нейварта. – Ситуация «А». В мастерских.
– Черт побери! – Стакан с лимонадом полетел на пол…
Кортеж автомобилей влетел во двор мастерских, плавящийся под солнцем, и уперся в перегораживающий вход внутрь броневик с намалеванной на борту оскаленной лошадиной мордой. Не без знания дела, надо сказать, намалеванной, хотя далеко не Леонардо да Винчи.
– Чегой это? – вскочил на ноги дремлющий на броне станичник в пятнистом комбинезоне танкиста и лихо заломленной на ухо бескозырке с оранжевым околышем. – Кто такие?
Башенка вездехода крутанулась и уставилась на жандармские автомобили черным зрачком пулеметного ствола. Повисла гнетущая пауза: одно неловкое движение – и сонная одурь сменится яростным выплеском перестрелки.
– Стоп-стоп-стоп! – Ротмистр Кавелин вышел вперед, выставив вперед пустые ладони. – Предлагаю успокоиться, господа, и не делать глупостей!
– Кто таков будешь? – казак уже успел вооружиться поднятым с брони коротким автоматом.
– В погонах не разбираетесь, урядник? – гаркнул жандарм, поняв, что опасный миг миновал и инициатива уже у него в руках. – Одичали совсем на своей линии? А ну, представиться по чину, казак!
– Урядник Ильинских, ваше благородие! – вытянулся станичник. – Станица Логарская! Сопровождаю поручика Бежецкого!
– Бежецкого? – изменился в лице Кавелин. – Что ж ты… молчал? За мной!
Отряд ворвался в мастерские.
– Туда! – махнул рукой ротмистр, сориентировавшись на чей-то полустон-полукрик, тянущий на одной ноте: «О-о! О-о! О-о!..»
Весь пол был залит красным, и опередивший ротмистра жандарм едва не разъехался в огромной, лаково блестящей луже. А еще по полу протянулись какие-то белесые щупальца…
– Нашли время! – оттолкнул согнувшегося пополам в приступе рвоты подручного ротмистр. – Кисейная барышня!
Ему самому давненько не приходилось бывать на бойне, но не показывать же слабость перед подчиненными! Осторожно ступая по липкой крови, он подошел к скрутившемуся в тугой узел человеку в синем комбинезоне и прикоснулся ладонью к его шее.
– Он жив, – услышал жандарм знакомый голос. – Только что вопил, как резаный.
– Поручик? – обернулся Кавелин к Александру, сидящему на ящике с пистолетом в опущенной руке. – Опять вы на моем пути? Я же предупреждал вас!.. Что с вами? – обратил он наконец внимание на бледность молодого офицера и его скованную позу. – Вы ранены?
– Вроде бы нет… – слова давались поручику с трудом, глаза блуждали. – Но что-то мне не по себе…
– Еще бы, – кивнул ротмистр на стонущего Деревянко, над которым склонились сразу трое жандармов. – Это вы его так разделали? Я вас недооценивал, Бежецкий!.. Э! Э! Ну-ка взбодритесь!..
ЧАСТЬ ВТОРАЯНАД ПРОПАСТЬЮ
Ты, покорив меня, не многого достиг.
И от грехов моих убыток не велик.
Вручать и отбирать не утруждайся больше:
Вручаешь поздно Ты, а отбираешь вмиг.