Зазеркальная империя. Гексалогия
Шрифт:
– И вообще, – продолжил капитан, убирая Вадимово дело в стол. – Чего вы ждали столько лет? Когда вас, по вашим словам, ранили?
– В восемьдесят седьмом…
– А на дворе – девяносто второй! Пять лет прошло.
– Я давал подписку о неразглашении…
– Ну да, о неразглашении, – толстые губы сложились в куриную гузку. – Кому? ФБР? «Секретных материалов» насмотрелись?
– КГБ…
– Ну, конечно же! – всплеснул руками военком. – КГБ! А теперь КГБ нет и можно не бояться?
–
– А я вам скажу, дорогой, почему вы раньше не обращались. Союз распался, Туркмения, где вы лечились… да и служили, кстати, – отделилась. Решили, что проверить ничего нельзя и ваша легенда может прокатить? Не вышло. Все, Максимов, свободны. Чего вам нужно? С воинского учета вы сняты еще в том же восемьдесят седьмом. Льготы? Не смешите меня: какие льготы? У нас фронтовики годами ходят, чтобы свои копейки получить. Идите себе и не морочьте людей.
Капитан поднялся и, втянув живот, насколько мог, с трудом застегнул китель. Аудиенция была закончена.
– И все равно я был в Афганистане, – упрямо сказал Вадик, взявшись за дверную ручку.
– Я вас туда не посылал, – равнодушно ответил капитан и водрузил на голову фуражку с высоченной, как у эсэсовцев в кино про войну или карикатурного Пиночета, тульей, украшенной золотым двуглавым орлом…
* * *
– Вадик, а что это? – Легкие девичьи пальчики осторожно касались пересекавшего мужскую спину шрама, четко выделяющегося нездоровой белизной на загорелой коже. – Это откуда у тебя?
– За гвоздь в детстве зацепился, – буркнул молодой человек, не отрывая лица от подушки.
Ему было сейчас так хорошо, приятно и покойно, как бывает лишь после главного в жизни человеческого существа момента, вокруг которого, собственно, и вращается все и вся. Рядом была любимая девушка, все между ними свершилось – зачем портить момент воспоминаниями о том, что хотелось забыть навсегда, стереть из памяти, запереть под замок, а ключ забросить далеко-далеко? Он, даже принимая душ, избегал прикасаться к этому вечному напоминанию. А какой мукой было загорать, чувствуя на своей спине прожигающие до костей чужие взгляды!
– Не ври… – не поверила Катюша, продолжая исследовать шрам: пальчики прогулялись вдоль глубокой борозды, некогда оставленной хирургическим скальпелем, задержались на глубокой выемке под лопаткой. – От гвоздя так не бывает. И на плече еще… Тебя что – на войне ранили?
– Выдумала тоже! Говорю же, – басня была давным-давно, – в детстве с мальчишками на горке во дворе играли, я скатился неудачно, и спиной – прямо на гвоздь. Кровищи было!
– Ага, – девушка рассмеялась. – А гвоздь этот был длиной в полметра! Не ври, Максимов, если не умеешь.
– Целый метр! – Разговор окончательно прогнал дремоту, молодой человек вдруг понял, что ему совсем не хочется вот так бездарно терять драгоценные минуты близости с любимой, и перевернулся на спину. – Вот такой! – развел он в стороны руки. – Полбольницы сбежалось поглядеть, как из меня этого монстра извлекали! Ржавый, кривой!..
– Ты сам монстр, Максимов! – надула губки девушка. – Я с ним серьезно, а он сказки мне детские рассказывает! Ну тебя!
– Не обижайся, – Вадик заключил девушку в объятья, их губы соприкоснулись…
– А ты мне когда-нибудь про это расскажешь? – шепнула Катя. – Только правду.
– Когда-нибудь – обязательно, – заверил ее Вадим…
* * *
– Знаете, молодой человек…
Лысоватый мужчина посмотрел поверх очков на сидящего перед ним не такого уж молодого человека – далеко за тридцать, может быть – под сорок.
– Конечно, ваша вещица не лишена занятности, – толстая пачка отпечатанных на принтере листов легла на край стола. – Но, понимаете ли… Читателю сейчас неинтересен Афганистан, окопная правда и все такое…
– Почему? – шевельнулся в кресле посетитель.
– Да неинтересно, и все. Кто только на этой теме ни оттоптался, знаете ли. И Проханов, и остальные… Вы, как я понимаю, сам «афганец»?
– Некоторым образом.
– Вот видите! Вам, «афганцам», конечно, и близок весь этот антураж – горы, пули, афганские моджахеды…
– Душманы.
– Что вы сказали?
– Мы их называли душманами. По-афгански это значит – «враги».
– В самом деле? Что вы говорите? – поднял куцые бровки редактор. – Очень, очень занятно… Но, понимаете ли – мы печатаем литературу в основном для подростковой аудитории. – Он указал на шкаф, на полках которого теснились однообразно яркие глянцевые корешки. – А Афганистан для них, извините – седая древность. Неформат-с…
– Понятно, – посетитель взял со стола рукопись и принялся неловко запихивать ее в видавший виды кожаный портфель.
– Вот если напишете что-нибудь в нашем ключе: колдовство, вампиры, оборотни… Ну, в общем, фэнтези – милости прошу, рассмотрим. Можно славянскую, можно – городскую…
– Хорошо, попробую написать про вампиров, – поднялся на ноги мужчина. – Или про оборотней. До свидания.
– Куда же вы торопитесь? – всплеснул руками редактор. – Может быть, по коньячку?
– Извините, не пью.
– Ранение? – понимающе покивал человек за столом. – Или контузия?