Заживо погребенная в роке - Buried alive in the rock
Шрифт:
за белых орлов и алых драконов.
Равновесие цвета не получается,
побеждает
историческая необходимость,
но
Одинаков
Один сердобольный сторож
Серебрил в понедельник
кресты и ограды,
камни и лилии,
достигая гармонии ритма
живого и мертвого -
Но дождь все вернул к яйцу...
Черные в городе -
пели псалмы и гремели своей колесницей
с колесом из гигантской Библии,
Желтые в городе -
мылили тряпки черных
в дзенбуддистских прачечных
странной династии Джус,
но
Семь подсолнухов
в центре того же города -
деревенские розы на каторге -
Их питает перегнойная куча -
останки
бывших в городе красных,
бывших в городе белых,
бывших в городе черных,
бывших в городе желтых...
Попытка реабилитации незаконно разрушенного
равновесия цвета
Посмертно.
Голубые не в счет.
Ноябрь 1989 г.
ГОРОДСКАЯ ИМПРОВИЗАЦИЯ
Городской снег - робкий калека,
который боится, что он упадет
и его будут месить ногами
и
увечить бензином одичавшие горожане.
Городской свет - тысячи электрических глаз,
вправленных в грубый монокль
с металлическим телом.
Городской пес -
мое одиночество с белой манишкой
и трехцветной мордой,
танцующее на задних лапах
перед сытой овчаркой.
Городская жизнь -
перемещение из клетки в клетку
с мечтой о подсолнухе,
у которого нет ни родны ни знакомых
(равенство душ обязательно!)
Настоящий цивилизованный душ,
смывающий философские мысли
вместе с шампунем.
Дефицит последнего открывает
супер-возможности