Здесь водятся драконы
Шрифт:
— А вы чего хотели, мсье? — лениво ответил штурманский офицер. — Город стоит на слиянии двух крупнейших в этом регионе, да ещё и со стороны моря подходит множество судов. Проходной двор, вавилонское столпотворение, иначе и не скажешь…
И с отвращением обозрел берега с теснящимися домиками, глинобитными, или сложенными из обожжённого на солнце кирпича. Вдоль воды тянулись деревянные пристани, у которых теснилась всякая плавучая мелочь. «Стикс» стоял возле стенки судоремонтной мастерской рядом с французским угольщиком и колёсным пароходом неизвестной принадлежности, на который с берега грузили отчаянно мычащих коров. Чуть поодаль к пирсу приткнулся колёсный пакетбот с флажком германского Ллойда на кормовом флагштоке — он только что прибыло из сирийского Триполи, и с борта по сходням спускалась вереница пассажиров.
Палуба «Стикса» завалена разнообразным хламом — ящиками, трубами, обрезками
В Басру французский отряд вынужден был зайти для ремонта. При переходе через Аравийское море отряд попал в шторм, и «Стикс» получил довольно серьёзное повреждение машины. Можно было кое-как дотянуть до Бомбея или цейлонских портов — но заходить в гости к британцам Ледьюку не хотелось — отношения Парижа и Лондона всё ещё оставались натянутыми. Перспектива же ползти через весь Индийский океан с неисправными машинами не привлекала, да и закончиться это могло скверно.
Можно было повернуть назад и следовать в Аден или во французский Обок. Но в Обоке, и Ледьюк знал это на собственном опыте, было неважно с ремонтными мощностями, там они застряли бы надолго. В Адене же стояла русская эскадра — два броненосных фрегата, пароход-плавмастерская и винтовой клипер. Несмотря на недавний инцидент в заливе Таджура (в котором Ледьюк принимал непосредственное участие) отношения между Парижем и Петербургом были далеки от состояния войны, и никакойугрозы для французского отряда корабли под Андреевскими флагами не представляли, Ледьюку страсть, как не хотелось заниматься починкой, имея такое соседство. Так что, вместо того, чтобы разворачиваться и брать кус на Баб-эль-Мандебский пролив, в Аден, он предпочёл сделать крюк побольше — скомандовал поворот на норд и, миновав Оманский и Персидский заливы, подняться по реке Шатт-эль-Араб до слияния Тигра и Ефрата, в турецкий порт Басра.
Здесь имелось всё, необходимое для починки, и Ледьюк рассчитывал задержаться в Басре не более, чем на неделю. Однако, работы затянулись, и перед французским капитаном вырисовывались ясным перспективы опоздания к пункту назначения порт Сайгон в Кохинхине. Адмирал Курбэ будет крайне недоволен — но тут уж ничего не поделать, неизбежные на море случайности…
Ладно, о неприятностях будем думать по мере их возникновения — а сейчас зачем портить себе неожиданно выпавшую передышку в непростом океанском походе? Ремонт почти закончен, 'Стикс приводят в порядок, ликвидируют следы работ, придавая кораблю прежний нарядный вид — день, два и можно будет поднимать якоря, выходить в океан. А пока — почему бы напоследок не получить свою малую толику человеческих радостей? Ледьюк никогда прежде не бывал в Басре, но слышал, что в чистой части города имеются вполне приличные заведения. Вино и крепкие напитки там, разумеется, под запретом — зато восточная кухня выше всяких похвал, а танцовщицы в прозрачных шальварах и обнажёнными животиками соблазнительны и охотно составят досуг гостю из Европы.
Ледьюк повернулся к вахтенному офицеру.
— Прикажите шлюпку, мсье Орвилль. Я на берег, вернусь к девятой склянке. Когда старший офицер появится на мостике — передайте, что корабль остаётся на нём.
И сбежал, едва касаясь надраенных поручней трапа вниз, на палубу, где шлюпочный старшина уже выкликал зычно гребцов капитанской гички.
* * *
Османская империя,
Город
европейский квартал
— Фатима! — женщина потрясла колокольчиком. — Фатима, подойди, помоги!
Снова дребезжащий звон — и снова впустую.
— Фатима! Где тебя черти носят?
Не пристало природной аристократке чертыхаться — но чему не научишься на палубах кораблей, к которым так неравнодушны оба её супруга — и первый, ныне покойный, владелец бельгийской судоходной компании, и второй — блестящий русский офицер, остзейский барон, отчаянный искатель приключений. Где он был, когда похищали обожаемую супругу, да ещё и находящуюся в интересном положении. Срок беременности, правда, невелик и пока не слишком сказывается на фигуре — однако помощь требуется всё чаще. Потому похититель — жуткий тип со шрамом на смуглом, словно вырубленном топором лице — вынужденбыл нанять в Триполи служанку. Та сопровождала караван до самой Басры; здесь её заменила другая, по имени Фатима.Новая служанка была не так ловка, как прежняя, однако Камилла перемене скорее обрадовалась. Фатима, немного говорившая на английском, оказалась крайне словоохотлива — от неё-то баронесса узнала множество полезных вещей. Например — название города и даже улицы, где похитители сняли особняк. Камилла провела здесь уже неделю; человек со шрамом появлялся нечасто, проводя время в городе в сопровождении двух своих подручных. Третий обычно оставался в особняке, выполняя роль охранника.
Дверь распахнулась.
— Фатима ушла на базар, госпожа. — слуга-охранник поклонился, не переступая порога.
— Давно её нет? И где остальные?
Молчание. Камилла давно привыкла, что её вопросы остаются без ответа. Впрочем, она и так знала, что в доме никого, кроме их двоих нет.
Сейчас нет. И долго это, скорее всего, не продлится.
Взгляд на часы — стрелки показывают три часа с четвертью пополудни. Если служанка ушла… ну, скажем, минут десять назад — то её не будет не меньше часа. Остальные могут вернуться в любой момент, но тут уж придётся полагаться на простое везение.
Нельзя сказать, что Камилла раньше не думала о побеге. Думала, конечно, строила планы, выжидала подходящего, как ей казалось, момента, когда похитителей не окажется рядом. А дождавшись — каждый раз отказывалась от попытки. Бежать на самом деле было некуда — в пустыне беглец без воды, припасов и какого-ни то средства передвижения обречён. В любом же из городов и селений, где караван останавливался на ночлег (она проделала весь путь в паланкине, укреплённом на спине верблюда), белокожая женщина, не знающая языка и местных обычаев, денег, без сопровождающих её слуг не успеет сделать и десяти шагов, как попадёт в беду. И хорошо, если дело закончится тем, что её попросту продадут в гарем. Свободно могут ограбить, изнасиловать, а потом прирезать, припрятав труп в высохшем арыке, а то и просто закопав в песок.
Другое дело — Басра, крупный город, где закончилось их путешествие через пустыню. Здесь есть полиция; особняк, где похитители держат пленницу, располагается в чистой части города, на улицах можно встретить людей вполне европейской внешности и в европейском платье. А ещё — в Басре имеется порт, где стоит множество судов из разных стран. И если суметь как-то туда добраться — она спасена: можно пробраться на борт и попросить помощи. Капитан, конечно, не откажет в помощи, когда она назовёт себя и пообещает от имени супруга большое вознаграждение. А уж если в порту окажется военный корабль под флагом любой из европейских держав — тогда и вовсе не о чем будет беспокоиться.
Оставался пустяк — избавиться от бдительного стража и добраться до порта. И к этому баронесса, авантюризмом, а то и безрассудством мало уступающая своему супругу, подготовилась загодя.
* * *
Османская империя,
Город Басра,
В порту.
Камилла увидела офицера, когда тот собирался сойти с пристани в нарядную, крашеную в ярко-белый цвет шлюпку. То есть, сначала она увидела матросов — в тёмно-синих форменках с выглядывающими из-под них тельняшками в крупную ярко-голубую полоску и плоских головных уборах, украшенных на макушках красными помпонами. Один сматывал швартовый канат с чугунного берегового кнехта, готовясь к отходу; другой протягивал руку спускающемуся с пирса офицеру, изготовившемуся спрыгнуть с пирса. Ещё несколько матросов сидели на банках, держа обеими руками поставленные на вальки вёсла. Баронесса бросила поводья, соскочила с двуколки, и подобрав мешающиеся юбки, кинулась к французским морякам.