Здравствуй, Валерка! (сборник)
Шрифт:
гонщик. А мы с Генкой были опытными.
И тут снова с нами что-то произошло. Вернее, с Генкой. Потому что он
ехал как человек, а потом вдруг рванул, и Семка сразу метров на двадцать
отстал. Тогда и Семка поднажал. Что он - неумека, педали крутить не
научился? За Семкой помчался Горох, потом и я. В общем, повторилась та самая
история, с которой мы начали свое путешествие.
Снова казалось, что ветер вместо нас крутит педали. Снова мимо
грохотали
электричка. С ней мы решили потягаться и развили бешеный темп.
Первым его не выдержал Семка. Для начала он нас всех обошел метров на
десять, а потом неожиданно свернул на обочину и затормозил. За ним
остановились и мы. Мы дышали, как загнанные лошади, а Семка майкой вытирал
пот со лба.
– Еще немного, - улыбнулся Генка, - и мы бы ее обогнали. Электричку.
– Ага, - подхватил Колька.
– Железно - обогнали бы.
– Нет, если так будет продолжаться, я возвращаюсь домой, - сердито
пыхтел Семка. - Куда мы несемся? Я чувствую, что потерял пару килограммов.
Мама мне этого не простит.
– Ребята! Я не знаю, что со мной случилось, - оправдывался Генка.
– А вообще, не пора ли обедать?
– пробасил Горох.
Оказалось, что все проголодались и не прочь подкрепиться. Мы свернули с
шоссе в лесок, выбрали полянку среди пятнистых берез и расположились в
теньке.
Когда все немного насытились, Генка обиженно промолвил:
– Если бы она меня не закрыла на ключ, я бы не убежал.
– Кто она?
– не переставая жевать, поинтересовался Горох.
– Мама... - объяснил Генка. - Я у нее попросил разрешения поехать с
вами, а она накричала на меня, заперла на ключ и ушла на работу.
Генка очень переживал, когда все это рассказывал. Еще бы - дело
нешуточное - первый раз в жизни сбежал от мамы. Совсем другая песня, когда
второй раз сбежишь или как я - не сосчитать даже. А первый раз - трудно. С
непривычки. Но надо же когда-нибудь начинать?
Интересно, а как Генка удрал? Их квартира на седьмом этаже. Неужели
вылез через окно, а потом на крышу? Или как?
– Взял проволочку, сунул ее в замочную скважину, повертел немного, и
дверь отворилась, - спокойно ответил на мой вопрос Генка.
Ну и мастак! Такой парень из любого положения найдет выход. Нет, без
него нельзя было и думать о путешествии.
Я поглядел на ребят: никто уже не жевал. Все сидели, объятые тоской и
печалью. Повесил нос и Семка. Думает, наверное, как там мама честит его.
Загрустил и Горох. Кольке опасаться нечего. Он единственный, кто отпросился
у матери, но так и не открыв ей всей правды. Он сказал, что поедет на
электричке к бабушке в Зеленое. И сейчас Колька хандрил за компанию.
– Ну что ж, - промямлил я тоном человека, у которого нет иного выхода,
– давайте вернемся, бухнемся в ножки, покаемся...
– Ни за что!
– воскликнул Генка.
– Едем до конца.
– Ни за какие коврижки, - завертел головой Семка.
– Только до конца.
– А я туда, куда и вы, - развеселился Горох.
– Надо им хоть раз доказать, что нам уже не пять лет и что мы совсем
взрослые.
– Генка разошелся не на шутку.
Я вообще замечал, если тихони во что-то упрутся, их с места не
сдвинешь. Тверже скалы стоять будут.
Мы с новыми силами принялись за обед, как вдруг Горох завопил отчаянно, будто его режут:
– Сема! Стой!
Семка замер. Мы не двигались.
Колька схватил Семку за руку, в которой был зажат кусок ливерной
колбасы. Мой друг только что собирался отправить его в рот. Забрав у Семки
колбасу, Горох мрачно произнес:
– Это все, что у нас осталось.
Семка со злостью сплюнул:
– А я думал...
Что думал Семка, мы так и не узнали. Его слова канули на самое дно
нашего громового хохота. Я стонал и вопил от смеха, Генка тоненько
всхлипывал, Горох ревел, как медведь. Разобрало и Семку. Он упал на спину и, повизгивая, дрыгал ногами.
Мы хохотали, хотя остались без еды, а впереди была дорога и дорога. И
тогда я понял, что мы вместе поедем очень далеко и что нам вообще ничто не
страшно. Тем более, когда Горох пообещал:
– К вечеру доберемся до Зеленого, а там отведаем бульбочки с кислым
молочком.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ,
В КОТОРОЙ НА НАС С ЛЮБОПЫТСТВОМ ГЛЯДЯТ ЗВЕЗДЫ
И снова - дорога. Но уже не шоссе, а лесная. Дорога была хорошей
наполовину. Когда мы спускались с горы, ничего лучшего от дороги мы не
желали. Ну, а когда преодолевали подъем, приходилось спешиваться и толкать
перед собой велосипед.
Нашим проводником был Горох. Это он сказал, что хватит плестись по
шоссе, ведь жара неимоверная, и неужели мы хотим расплавиться, как асфальт.
Мы, конечно, этого не хотели и охотно свернули на лесную дорожку, на
которой, как уверял Горох, через два оборота колеса и появится деревушка
бабушки. А там и долгожданная бульбочка с кислым молочком. Но колеса наших
велосипедов наверняка совершили по сто тысяч оборотов, а деревни с бабушкой