Зелёная земля
Шрифт:
ты очень скоро встретишь славу, но за нею
идти не стоит, ибо вам не по пути.
39
Нас ко двору всё приглашал один придворный,
а я не мог, поскольку что-то воздвигал, —
и вскоре памятник воздвиг нерукотворный,
но не себе, а древнегреческим богам.
Пора, пора от спячки к рыси и галопу:
идёт огромный бесконечный карнавал…
а в общем, это – ко всемирному потопу,
который, вроде бы, давно как миновал.
40
Я осторожно перешёл одну границу,
потом ещё… и все границы перешёл.
Но это были не границы, а страницы -
я их исписывал простым карандашом.
Начнут испытывать – огнём, мечом и прочим,
искоренять пристрастье к чтенью и письму -
в конце концов всё будет славно, но не очень,
и, если честно…
Впрочем, честно – ни к чему.
«Вот розмарин – это для памятливости: возьмите,
дружок, и помните. А это анютины глазки:
это чтоб думать.
<… >
Вот вам укроп, вот водосбор. Вот рута.
Вот несколько стебельков для меня.
Её можно также звать богородицыной травой.
В отличие от моей, носите свою как-нибудь
по-другому. Вот ромашка. Я было хотела дать
вам фиалок, но все они завяли, когда умер
мой отец. Говорят, у него был лёгкий конец».
1
Вот резеда – резедой резеда.
Стало быть, так… раскрошить и не думать,
но всё равно добавлять иногда
то, что случайно приходит на память:
детские тайны, чужие слова,
пару подробностей вздорного быта…
есть ещё, вроде, такая трава -
правда, названье её позабыто.
Да, хорошо бы добавить чернил -
синих… но лучше, конечно, зелёных,
фразу (из тех, что вчера сочинил)
или слезу (не из самых солёных),
или две-три из нелепых острот
здесь выступавшего летом паяца
(он получил от ворот поворот) -
и всему этому дать настояться,
чтоб принимать натощак – через год,
нет, через час… хоть чуть-чуть рановато.
Можно и прямо сейчас – только вот
прямо сейчас эта смесь ядовита.
2
Лист душистого горошка,
капля мёда, хлеба крошка
и немножко помешать -
плюс, конечно, сок из вишни
(это никогда не лишне!)…
сколько – вам самим решать.
Этим лечатся: тревога,
ожиданье, вера в Бога
и отсутствие гонца
с парой строк в пустом конверте,
и желанье скорой смерти,
и уныние лица.
Продолжительность приёма -
месяц, проведённый дома,
и ближайшие пять лет,
дозировка – по привычке,
можно внутрь, можно – примочки,
можно в петлю, можно – нет.
Если в петлю не по силам,
то верёвку смазать салом:
так оно пойдёт верней.
Пусть гонца с пустым конвертом
принесёт восточным ветром -
через пару дней.
3
А это будет веточка тимьяна…
тимьян – полукустарничек такой
эфирный: он всегда бормочет пьяно
и гладит вас дрожащею рукой.
Так вот… тимьян хорош против увечий -
посредством мыслей, ранящих чело, -
и от последствий речи человечьей,
обрушившейся не пойми с чего.
К нему не нужно никаких добавок:
в кувшин поставить да налить воды…
Да, он ещё хорош против булавок
и прочей смертоносной ерунды -
как то: знакомых и полузнакомых,
являющихся на дом кто когда,
всех обоюдоострых насекомых,
всех «нет», произнесённых вместо «да»,
и прочее, и прочее… а впрочем,
когда им – ни названья, ни числа,
есть смысл удалиться к горным кручам,
развеяв там эфирные масла.
4
Вот тут сцелларии – звездчатки -
полурассыпанные чётки:
свернуть их в маленький клубок
и растолочь до звёздной пыли,
и ты увидишь Бога – или…
или тебя увидит Бог.
Но прежде надо приготовить,
во что бы пыль собрать, не то ведь
поразнесёт – и все дела…
Лови потом по свету склянкой
в слезах пылинку за пылинкой,
покуда жизнь ещё цела!
Или тогда уж в склянку сразу
накапай слёз, но до отказу,
запасливо и делово…
Когда доходишь до предела -
там Богу до тебя нет дела,
да и тебе не до него.
5
Наперстянка… не знаю к чему.
(Говорят, что к чужому уму,
говорят, что к чужому добру,
говорят: никогда не умру,
а потом умирают всегда.)