Зелёный рассвет
Шрифт:
В Ладин-Кеме Хельтин, как видно, не ужился - вторая перепись нашла его в Фейре. С ним была жена, Алина Деси из Ладин-Кема, и двое сыновей - Сьютар и Гемонт. Он был кузнецом на участке.
"Вот оно что..." - ухмыльнулся Речник, отложив свитки. "А с виду не скажешь..."
– Спасибо тебе, Хранитель, - Речник поднялся из-за стола.
– Забери эти свитки... А ты можешь сказать что-нибудь о Нильгеке, который смотрит за драконами?
Он намеренно не сказал "о маге Нильгеке", но глаза Алатикса всё равно вспыхнули болью.
– Что тебе до него, Речник?
– Просто хотелось узнать, откуда он. Что-то он похож на Некроманта...
– усмехнулся Фрисс.
Алатикс нахмурился.
– Астанен не выспрашивал, откуда он. Он умеет ладить с драконами, и даже лучше, чем Аквиен. Сорок кун в месяц ему платят, и он их отрабатывает. Займись теперь своим делом, Речник - а лучше иди спать!
С вечера Фрисс долго не мог уснуть, ходил по комнате, беспокоя кошек, и задумчиво смотрел в окно. И к утру он собрался с духом. Задуманное выглядело нелепым, но не более, чем полёт в Змеиные Норы или поиск потерянной станции.
Морнкхо без лишних вопросов нашёл для него в меру сухой ирхек и свежайшую рыбу, которую положил в плотно завязанный сосуд. На причале Фрисс с удивлением обнаружил, что служители принесли на его корабль сухую траву и дрова - это был знак немалого уважения! Бесплатное топливо полагалось Речникам, но чтобы донесли до корабля, да ещё по своей воле?!
Солнце ещё не поднялось высоко, а корабль уже достиг Огненной Кручи. Людей на берегу не оказалось, и Фрисс вбил в обрыв якорь-шип, а потом привязал хиндиксу к истёртому и замшелому каменному кольцу.
В стене обрыва зияла дыра с осыпающимися краями - бывшая пещера жреца или пристанище для паломников. Можно было войти, но Фрисс не решился. Многих таких жрецов, как знал Речник из обрывков легенд, убили прямо у храмов или в их домах - ни к чему искать и тревожить останки...
Стены храма обрушились кусками, но крыша пока держалась. На камне вырос Кенрилл, и у входа лежали его розовые лепестки. Уцелели обелиски у ворот храма, но самих дверей давно уже не было. Когда-то тут горели яркие цериты, путеводные огни...
Само место не пахло кровью или смертью. Здесь было тихо, спокойно, и Фрисс оставил тревогу и шагнул в прохладный полумрак.
Свет сочился сквозь дыры в стенах, озаряя слой пыли и грязи, покрывающий каждый предмет. Речник нашёл потрескавшиеся цериты-светильники и тщательно вытер их. Они замерцали - тускло и неуверенно. У дальней стены на возвышении стояла статуя из обожжённой глины, покрытой тонким стеклом. Огненно-рыжий глиняный кот смотрел на пришельца тёмными глазами - не то гранёными стекляшками, не то церитами. Статуя почти не запылилась, что немного ободрило Речника. "Что-то тут ещё живёт..."
– Силы и славы тебе, Аойген. Ты ещё здесь? Подожди, я приберусь немного.
Он соорудил метёлку из пучка травы и погнал пыль к выходу, невзирая на её попытки взлететь к потолку. Сквозь клубы пыли было плохо видно, и тем не менее - с каждым взмахом метлы светильники горели ярче, а статуя Аойгена блестела отчётливее.
Фрисс долго воевал с пылью и сором, пока не привёл развалины в почти жилой вид. Уже можно было разглядеть руны на полу и переплетения узоров из перламутра и мозаики на стенах. Глаза Аойгена оказались церитами красивейшего изумрудного цвета, и статуя всё больше напоминала живое существо, только притаившееся до срока.
– Другое дело!
– Речник усмехнулся.
– Нехорошо, что всё в таком запустении. Я буду приходить сюда и навещать тебя.
Он положил рыбину на небольшой алтарь.
– В другой раз я поищу ещё что-нибудь. Пока что мне не по силам отстроить твой храм. Но я тебя не оставлю.
Фриссу показалось, что Аойген услышал его. Во всяком случае, свет как-то странно отразился в его глазах. Но Речник не был жрецом и не мог наверняка истолковать этот знак. Он пошёл к выходу - и услышал голоса.
– Говорят тебе, глаза этой кошки - огромные изумруды! Я уверен, что жрецы не успели всё вывезти. Никто не рылся здесь после них. Будет что сложить в кошель!
– Ну ты и скажешь. Хорошо, если там осталось несколько аметистов и перламутровые пластины. Хотя десять кун - тоже деньги...
– Ты прихватил, чем отковыривать камни?
– Я ничего не забываю, - фыркнул невидимка.
– Поэтому мне полагается большая доля.
– Хэ! Это был мой замысел. Большая доля достанется мне.
– Большая доля пинков и затрещин?
Фрисс нахмурился. "Этого ещё не хватало! Речник Алекс и Речник Оласт. Что они тут забыли? Придётся мне задержаться..."
– А цериты?
– Алекс, от них в лучшем случае осталась крошка!
– Там что-то мерцает.
– Солнце отражается в перламутре. Пошли!
Фрисс вышел к обелискам, сдвигая перевязь так, чтобы мечи можно было достать в одно движение. Двое пришельцев при его появлении попятились, но Алекс тут же усмехнулся - он Фрисса узнал.
– Фриссгейн! И ты времени не теряешь?
– Вот тебе и изумруды, Алекс, - хмыкнул Оласт и посмотрел в сторону корабля.
– Шли бы вы отсюда, - тихо посоветовал Фрисс.
– Погоди, - Алекс тоже опустил руку на рукоять меча.
– А поделиться с братьями-Речниками? Столько ценного для тебя одного - не многовато ли?
– Отстаньте от мертвецов и от развалин. Нет здесь никаких драгоценностей, - сказал Фрисс, занимая узкий проход между обелисками. Ему не хотелось пускать Речников в храм, независимо от того, есть там ценности или нет.