Землячки 3. Интерес
Шрифт:
Мне просто хотелось отвлечься немножко,
забыть о том, о другом...
И не смогла. Просто не в силах
минуту не думать о нём...
Ты скажешь , конечно, что это нечестно.
И вот за ошибку плачу.
Я буду построже. Мне вдвое дороже
– - я жить без любви не хочу!
х х х
Сентябрь Бикин кишел рыбой, это можно было видеть даже с берега. Шла в верховье кета и таймень. Ловили, кто чем мог, обычные сети для этого не годятся. Кирик ставил ловушки -- металлическая сетка с крышкой и по ободу торчащие
Рыжий подобной рыбалкой не занимался, хотя летом по утрам она видела, что он возвращался к себе с удочкой и связкой из пяти-десяти рыбин, на цветной мохер ловил. А тут она приметила, что он с каким-то коробом за спиной таскается.
– Что несёшь?
– Спросила через забор.
– За виноградом ходил. Хочешь лесной попробовать?
– Хочу.
– Неси посудину.
Он отсыпал ей чёрного мелкого винограда.
– Вкусный, - улыбалась она.
– Может пособирать хочешь? Посушишь на зиму.
– Нет, не пойду я, хватит мне еды уже не на один год, все шкафы и все кладовки банками и мешочками с запасами заставлены.
Она снимала последние помидоры, их она тоже не будет консервировать, так до марта долежат, испытано уже. А астры всё ещё цвели. И у розы бутоны появлялись. Почистила парник от огурчиков, убрала все колышки, жерди, досочки под веранду, нечего гнить в земле. Вынесла все корневища далеко за изгородь, перекопала всю свободную территорию, тщательно освободив от сорняков. Через два дня -- оперативная отчётность за девять месяцев, потом сдача баланса в Уссурийске, который она решила сдавать двенадцатого числа, чтобы не болтаться между небом и землёй, так как с пятнадцатого октября -- путёвка в пансионат "Лазурный". Ключи она могла доверить только Галине Ивановне.
– Выкупишь путёвку прямо в профкоме "Приморсклеса", - наказывала та, - а авизовку не забудь сразу Афанасьевне отдать, чтобы у нас долгов не было на следующее первое число.
– Галина Ивановна, у меня там туйка есть, я её на кухонном столе оставлю, её заливать не надо, один раз в неделю достаточно поливать по выходным.
– Не беспокойся, цветы меня любят.
Перед самым отъездом Рыжий притащил охапку Аралий. Она бегом пошла искать завхоза, ей самой шесть ям не выкопать. Та командовала очисткой территории у клуба, двухэтажное здание которого уже подводили под крышу.
– Шура, мне надо двух мужиков с кирками, лопатами и вёдрами. Деревья посадить.
– Куда посадить хочешь?
– Две ямы у себя на улице, а четыре вот здесь лучше всего, у входа в клуб, две с одной стороны, две с другой.
Уточнив места для посадки, повела мужиков за деревцами, так как они были немаленькими и с широкими корнями. Сама следила за посадкой, заставила чернозёму из оврага по четыре ведра под каждый куст принести. Потом посадили около её калитки и у директорского коттеджа.
Сердце моё ненаглядное,
не хватает тебе чего?
Отчего в праздный день -- не нарядное?
Безразлично всему отчего?
– Восклицала душа её.
– Не хватает мне отдыха,
дня одинокого,
чтоб ни пищи, ни сна,
ни движенья
чтоб не было около,
ни людей,
и в усталой груди
не щемящая боль
от нервозности и суеты,
а -- пустота...
Да морская бы соль
у подножия серых камней,
и -- одна...
Много ль у нас таких дней?
Рейсовый автобус забрал их с главбухом у дома, от гаража уже ехали человек семь, около управления ждала масса народу, в основном женщины. Это и понятно, ведь мужья работали.
– Однако, быстро люди поняли всю прелесть сообщения с центром, - думала Аксана.
Им водитель оставил переднее сидение, вся дорога была, как на ладони. Вот белка перебежала перед автобусом.
– Значит, повезёт, - сказал кто-то весело.
Жирные куропатки, вообще, разгуливали, не внимая сигналу, хоть руками собирай. А после "чёртого моста" огромный пятнистый уж преградил дорогу, пришлось ждать, когда тот соизволит отползти к обочине. Таёжная жизнь шла своим чередом. Разноцветные осенние краски на склонах радовали глаз, тёмно-хвойные сменялись жёлто-лиственными, ниже -- тис, левее -- клёны, пологий справа -- одни лиственницы могучие. Она знала, что такое пробковое дерево, и бархат в этих местах растёт, в распадках -- кустарники с меняющимся на глазах цветом ив. Она любила дорогу и в любом пути всегда отдыхала. Её не заботило оставленное жилище, она не беспокоилась о предстоящем отчёте -- душа летела к Владивостоку, к красивому богатому городу. В полупустой походной сумке все её наряды, один белый японский костюм, который в Соболином она ещё не надевала, оставила сюрприз для новогодних праздников, остался дома. Ехала в расстёгнутом пальтишке -- в ноябре как-никак придётся возвращаться, может уж по снегу.
– Аксана?
– Услышала она, носясь от кабинета к кабинету. Оглянулась.
– Елена Рашитовна!
– Воскликнула от радости.
– Наконец-то увиделись!
– Много тебе ещё?
– Да. Только начали.
– Я тоже не с самого утра. Закончишь -- вот в этом закуточке садись и жди меня. Поняла?
– Договорились.
Чувствуя, что успеет отделаться до обеда, направилась в профком. Чуть не полчаса оформляли путёвку. Нашла своего главбуха и отдала той авизовку, чтоб в долгу не оставаться на следующую отчётную дату. Ещё через час доложила, что покидает её, отдала все отчётные документы, и чуть не вприпрыжку направилась на долгожданное свидание. Елена уже ждала её.
– В отпуск я с послезавтрашнего дня, - бросила сумку у кресла.
– В пансионате буду болтаться почти месяц. Рассказывайте, как там у вас дела?
– А ты ничуть не изменилась, - улыбалась Елена.
– Что у нас -- нету нас! Осталось семь человек в управлении, имущество, технику, здания распределяем по указаниям свыше в другие леспромхозы и организации.
– Токарский?
– Сидит в своём кабинете, ездить-то теперь некуда.
– А что с его пенсией?
– Что-то у него не получилось на сей раз.
– У Натальи Сергеевны кто растёт?
– Две девочки-двойняшки.
– Да ты что! Правда! Поздравления от меня передавай. Чем её муж занимается?
– Он теперь в райкоме самый главный.
– Вот это да!
– Говорят, что Токарский у него в замах будет.
– Ну, молодцы мужики, нечего сказать!
– Это ещё не всё. Райком в наше здание уже переезжает потихоньку.
– Самое новое во всей Чугуевке!
– Хохотала Аксана.
– Одна единственная асфальтовая дорожка! А ты куда, определилась уже?