Землячки 3. Интерес
Шрифт:
– Лена, пока все мои цветы не сникли от дождя, нарвать решила. Поставь в воду, они две недели точно простоят.
Та взяла букет и, утирая глазки, вышла на кухню.
– Что-то не ладится у них в отношениях, - думала Аксана, возвращаясь к себе.
– Хорошо, хоть я без своего зонта к ним явилась.
В тщательно вычищенный чан, в котором выделывала шкуры, засолила огурцы вперемежку с бурыми помидорами, опустив внутрь мешочек с горчицей и прикрыв ветками вишни.
Дождь шёл четыре дня, лил, не переставая. Аксана после работы ложилась спать, к ночи вставала голодная, ела -- и снова в постель. Но
Не любишь. Не нужна. Вижу. Поняла.
Мужчины любить не умеют,
лишь заполняют места
там, где дыряво, где пустота,
от этого им хорошеет.
Спи и ешь не со мной. Существуй, Бог с тобой.
Мужчины и жить не умеют.
И скоро все перемрут,
так как любви не найдут,
если ещё поумнеют.
Без любви жить -- только небо коптить,
глаза друг другу мозолить.
Может это сейчас и модно,
только мода эта не для меня,
живи с ней сам. Или с другой.
Сколько тебе угодно.
Я вижу. Поняла. Любовь моя -- мелочь. У тебя -- дела.
Для чего же люди столь жили!
Для чего же детей растили!
Чтоб за делами своими
они по любовь забыли?
Всё-таки он честный мужик, позвонил ей, сказал. Да и в деньгах ни разу не схимичил. И видела она его насквозь. А не врёт ли он сейчас? Появился азарт -- проверить! Она бойко поднялась, переставила букет на пол и достала своих давнишних помощников. Разложила на Алёшу Таро.
– Так, - вглядывалась она в карты, - женщин ни близ, ни поодаль нет. Может и правда делами занят. В прошлом "Валет кубков" -- благосклонность высокопоставленного лица. В настоящем "перев. Рыцарь денариев плюс 4 жезлов" -- удача по службе. В будущем "Туз денариев" -- удовлетворение, хотя масса проблем, требующих повседневного решения. Нет!
– Сделала она вывод вслух.
– Не обманывает он меня. Что ж, "если гора не идёт к Магомету -- Магомет идёт к горе". Отпуск свой мне всё равно использовать надо, поеду во Владивосток. Покажусь ему на глаза. Это будет после сдачи отчёта в октябре.
– Галина Ивановна, мне надо путёвку после одиннадцатого октября в "Лазурный".
– Это единственное название, которое у ней осталось в памяти с Чугуевки.
– Путёвку? А где этот "Лазурный"?
– Где-то близ Владивостока.
– Хорошо, я позвоню в профком "Приморсклеса", узнаю.
х х х
На выходе от кадровички стоял Тодор, шёпотом сказал:
– Я сегодня в ночь за рыбой. Надо?
– Ночью что ли рыбачишь!
– Ты такой рыбалки никогда не видела.
– Ты меня хочешь с собой взять?
– Ну.
– А что шёпотом-то?
– Так для себя только. Да Наташке.
– Ладно.
– Одевай фуфайку и тёмное на голову.
– А мошка нас не съест?
– Мошка ночью тоже спит, - хихикал он.
– Как стемнеет, заеду.
В ясную ночь с высоты посёлка у далёкого южного горизонта были видны мерцающие огни -- там находился вольфрамовый рудник "Восточный", где отбывают свои последние дни пожизненно приговорённые.
На причале уже стояла лодка с мотором. Он оставил свой "УАЗик" на берегу, принёс ей высокие сапоги:
– Одевай с портянками. Для Наташки своей купил, должны тебе подойти. Сейчас аккумуляторы сниму, и -- в лодку.
Он даже мотор не включал, на вёслах тихонько переплыли по течению на противоположную сторону и, войдя в протоку, прижались к берегу. Луна светила. К аккумуляторам, оказывается, он подключил фару от автомашины, которая осветила тёмные берега. Протока была узкой и совсем неглубокой, дно, казалось, можно было рукой достать.
– Держи, светить будешь.
Без всплесков оттолкнулся от берега. Они медленно продвигали лодку, цепляясь за ветки среди нависших кустарников.
– Смотри!
– Направил её руку с фарой на воду.
Она глазам своим не поверила -- всё русло было усеяно рыбой. Спящей рыбой! Это серебро с пурпурными переливами завораживало взгляд. Лодка замерла в стоячей воде.
– Насмотрелась?
– Хихикал он.
– Теперь -- за дело. Светить мне будешь стоя.
Насаженным трезубцем он выбирал рыбину и колол резким ударом в голову, стряхивал на дно лодки, и примерялся к другой. Через час они уже были на своём берегу.
– Никогда не думала, что рыба спит.
– А когда спит, то ещё и не слышит, как подружка её исчезает.
– Куда столько рыбы-то!
– Недоумевала она.
– У жены послезавтра день рождения. Завтра уедем обои с Наташкой, так что не теряй её. Гостей там много будет.
– Тогда ещё объяснимо.
– Щучки сейчас жирные. Возьмёшь?
– Только одну.
– Даже тайменьчики попались.
– Брось мне парочку.
Он занёс ей опять полную сумку и сам перевалил в тазы подготовленные.
– Видно, всё утро до работы придётся чисткой заниматься, - вздохнула она.
х х х
На площадке стоял вертолёт. Но суеты вокруг не было.
– Значит, ничего страшного, - подумала она, - опять к директору кто-нибудь.
Ей со своей рыбой пришлось задержаться, не оставлять же не обработанную до обеда.
– Татьяна Петровна, Наташи сегодня и завтра не будет.
– Что-нибудь серьёзное?
– Нет. К матери уехала. Я вот рыбки жареной принесла, поесть дома не успела. Прямо горячей поедим сейчас.
– Я тоже голодная жду, когда придёте. Манник вчера пекла. Чай уже заварила.
Они уселись к столику за дверью и обсуждали ночные новости.
– Энергетика принимают. Вечером вчера к нам приходил. Молодой, бойкий, сразу после института.
– Не женатый?
– Нет. Саша его сразу в общежитие поселил. Рядом с Наташкой.
– Ха-ха, может пара приличная получиться.
– Мы тоже вчера с ним смеялись, так же думали.
Заглянула Галина Ивановна:
– Викторовна, к директору!