Землячки 3. Интерес
Шрифт:
– Здравствуй, Солнце! Это опять я, Аксана! Красивая! Сильная!
– И засмеялась.
– Вот мы и встретились. Один на один. Поднимайся выше! Свети нам! Грей нас! Радуй нас! Нам так с тобой хорошо!
Два утра, проведённые на солёных камнях, на одном уровне с медленно поднимающимся оранжевым кругом, просветили насквозь всё её существо. Лицом к лицу. Только она и Солнце. Даже когда её обличье болтало, веселясь у костра за стопкой спирта, она видела, что на том камне, торчащем из воды, сидит её душа и
Аксана заметила, что Дмитрий, искупавшись, вдоль по берегу направляется к ней, и подумала:
– Слава Богу, мужчина не надоедливый попался.
– Аксана, ты поди скучаешь?
– Присел напротив.
– Нет, - улыбнулась она, - отдыхаю. Хорошо мне.
– Ты замуж хочешь?
– Спросил вдруг.
– Хочу, - засмеялась она.
– Так что же у вас там мужики-то, слепые что ли все! Или никто не нравится?
– Нравится.
– Так в чём дело?
– Не созрел ещё.
– Как его фамилия, говори?
– Козырин.
– А зовут?
– Алексей.
– Сегодня же скажу директору вашему, чтобы ускорил это дело.
– Так он не здешний.
Весёлые голубые глаза её собеседника изменились до неузнаваемости.
– Из Владивостока?...
Она вдруг осознала, что наговорила лишнего, и слезла в воду. Дмитрий шёл рядом.
– Я знаю такого человека... Но, Аксана, он женат!
– Был женат.
– Она уже поняла, что они говорят об одном и том же.
– Как тесен мир, - думала она, - даже любовники на разных полюсах знают друг друга.
– Давай уточним, мы говорим об одном и том же человеке? Я знаю Козырина Алексея Тихоновича.
– Как ни странно это звучит, но я -- тоже.
– Давненько мы с ним не встречались, надо будет его как-то навестить.
– А встречались-то где?
– Засмеялась она.
– На этом вот берегу?
– Ну, знаешь, осудить-то каждого можно.
– Да я шучу, сама всё понимаю.
– А мужик он нормальный. Я ведь, Аксана, очень многих людей знаю, это всё с работой, со службой связано.
– А ты сам-то женат?
– Нет, не женат. Но женщина рядом есть, живём седьмой год вместе.
– Так что не женитесь?
– Так она замужем, - засмеялся он.
х х х
Наташка, видимо, тоже решила её замуж выдать. Кто её надоумил до этого, неизвестно, но заявилась с бравым молодцем вечером прямо к ней домой.
– Аксана Викторовна, я решила в гости зайти, никогда у вас не была.
– Проходите, смотрите моё хозяйство. Как твоего спутника звать-величать?
– Витя Комов.
– На-ко, Витя, неси таз с помидорами на веранду, - тут же нагрузила она его.
– Он с Ясенёвого, - как давно решённое дело, поясняла гостья.
– Бригадир на лесозаготовках, получает хорошо, женат не был.
– Что-то не пойму, ты про своего жениха рассказываешь, или меня сватаешь?
– Мне рано замуж, - откровенно улыбалась та, - работать ещё не научилась.
– Хочешь меня в декрет отправить, значит?
– Это уж как у вас получится. Почему бы нет?
– Ладно. Сегодня же приступим, может и правда получится, - продолжала она смешной разговор.
– Нарви-ка букет в комнату, пора сменить.
На стол она собирала на кухне, пока они гуляли по её ковру и рассматривали нехитрую обстановку. В красивой бутылке, которую те принесли, было что-то непонятное. Сделала салат, разогрела баночку жареных грибов. Решила, что этого достаточно, не великие гости. Заглянула в комнату и до глубины души возмутилась, что они сидели на её софе, поставив перед собой её дубовый столик, ожидая угощения, "Ещё чего не хватало!"
– Я здесь только сплю, а питаюсь на кухне. Так что, молодёжь, прошу за стол.
Они моментально поняли свои заблуждения.
Выпили по паре стопок крепкого. Поболтав для приличия, Наташка смылась, а её "жених", не раздумывая, приступил к делу. Она, конечно, могла бы его выдворить вон, даже устроить скандал -- так нагло он шёл к своей цели, но было гораздо интересней видеть его утром побеждённого. Она-то замуж не собирается.
Сидя в кресле, удивляюсь необычности такой,
гималайского медведя глажу ворс босой ногой,
угощаюсь самогоном, хотя есть простой коньяк,
на закуску по привычке -- молоко и шоколад.
Глазами мягко улыбаясь, ты молчишь, следя за мной,
вспоминаем прошлый вечер, для меня совсем пустой.
Помнишь, было свежо и тихо,
в окно светила Луна.
Ты вдруг порывисто обнял
и думал, что вся власть -- твоя.
Ошибся, хороший, ведь я не любила,
ведь мы не любили вдвоём,
– вспомнились слова какой-то поэтессы, -
"мне просто хотелось,
прости мою смелость,
побольше узнать обо всём,
узнать и услышать, об этом не пишут,
какие бывают слова,
приятны ли ласки, известны ли сказки,
кружится ль от них голова.
Мне просто хотелось,
прости мою смелость,
подольше девчонкою быть,
всё также бояться, шутить и смеяться,
опять никого не любить.
Кого-то бояться, над кем-то смеяться,
кого-то по-прежнему ждать,
томиться тревожно, мечтать осторожно,
и знать обо всём, и не знать..."