Землю - кентаврам!
Шрифт:
Разумеется, несмотря на радужные перспективы, мы по-прежнему находились посреди недружелюбно настроенной столицы, и два оранжевых катера неподалеку не позволяли о том забыть. В какой-то момент, вовремя отключенный или выдающий ложные показания индикатор нашего местонахождения, мог оказать не меньшую услугу, чем протекция куратора, находящегося где-то в районе Акрукса.
– Куда теперь?
– спросил Настуриарий.
– В Департамент кадастра и поверхностных отношений. Мы же ищем министра, расслабляться рано. К тому же, там мы сможем оставить багаж. Сдадим материалы по пилотному проекту
– Ты так говоришь, будто уверен, что министра мы там не найдем. Догадываюсь, что департамент сейчас тебе важнее именно из-за возможности избавиться от барахла за нашими спинами, - старик выразительно оглянулся на ящики, загромождающие задний обзор.
– Почему бы и нет? Разгрузим документацию, передадим электронную базу данных, чтобы ее готовили для интеграции в сеть - нам понадобится полчаса от силы, и пусть подготовкой материалов для согласования занимаются специалисты департамента, а мы со спокойной душой займемся поисками начальников и деловыми встречами.
– Считаешь, эти олухи управятся без нашего, то есть твоего чуткого руководства?
– Обязательно!
– уверенно заявил я, выпихивая из души настырные сомнения.
– Работников кентаврихорского Департамента кадастра и поверхностных отношений натаскивали на специализированных курсах, а руководящий состав вообще проходил обучение в академическом филиале на Гиперборее24. Треть штатного состава имела месячную практику в департаментах Акрукса, Мухлифайна и Менкента. Они владеют навыками работы на межвидовом уровне, то есть даже если я заявлюсь, и на родном русском языке заговорю, так они мне тем же ответят. Потому что у каждого из них, кто с общественностью работает, транспикер подключен постоянно, и они обучены работать с ним в широком спектре. Я верю - это специалисты!
– я остановился, чтобы перевести дух.
Настуриарий молчал, с серьезной миной ожидая продолжения. Я достаточно узнал его, чтобы безошибочно определить, что он списал мои дифирамбы на юношеский лепет и попросту пережидает словесный шквал. Что ж, проверим мою осведомленность в самом ближайшем будущем.
– Мы, кстати, прибыли, - подал голос Настуриарий, указав на скромное здание по курсу движения, зажатое между высотными домами.
Сразу за дверями стало понятно, что департамент - это вам не министерство: ни создающих видимость рабочей суеты толп персонала в одинаковой форме, ни расслабляющих симфонических звуков, ни претендующих на роскошь фонтанчиков. Внутреннее устройство Департамента кадастра и поверхностных отношений начиналось с большого зала с двумя рядами окошек приема граждан, которых сегодня не наблюдалось по очевидной причине неприемного дня. Геометрическая симметрия зала в противоположной стороне от входа упиралась в прямоугольник двери с большим окном, отличавшимся от прочих двумя особенностями: яркой надписью "Посторонние только по пропускам!" над окном и буравчиками глаз, из-за окна изучающих всякого сюда входящего.
Изумительная архитектура приемного зала творила чудеса: каждый шаг, приближающий нас к пропускному пункту, оставлял прямоугольник двери с окном в прежних размерах, но как будто уменьшал нас, тем самым бесконечно удлиняя оставшуюся часть пути, так
– Здравствуйте!
– четко произнес я по-русски.
Немедленного ответа не последовало. Предполагая возможную аппаратную задержку с переводом, я молчал, деликатно ожидая, когда специалист за смотровым окном проявит реакцию и ответит мне на русском, доказывая тем самым обещанную мной Настуриарию высокую межпланетную квалификацию кадастровых работников департамента.
Или хотя бы моргнет.
– Здравствуйте! Вы меня слышите?
– чуть громче сказал я и придвинул лицо к самому стеклу, словно это могло повлиять на качество работы переговорного устройства, которое непременно должно было быть встроено где-то в двери.
От моего дыхания стекло запотело небольшим кружком, и носитель буравчиков вынужден был непроизвольно потянуться в безуспешной попытке устранить помеху обзора, тем самым выдав свою натуральность, в которой я уже начинал сомневаться. Видимо, в этот момент мои глаза загорелись каким-то необычным огнем, потому что кентаврид с другой стороны двери почувствовал необходимость ответить, и из стены рядом с окном на чистом кентавридском послышалось:
– Приходите завтра.
Мои брови с трудом сохранили свое место. Вера в высокую квалификацию специалистов Департамента кадастра и поверхностных отношений не могла позволить мне лишней мимики.
– Наверно, Вы решили, что мы явились на прием. Но это не так, мы прибыли с рабочим визитом, мы доставили материалы по пилотному кадастровому проекту, которые нужно передать для дальнейшей работы специалистам департамента, - подробно отчитался я по-прежнему на русском, прогоняя паршивое ощущение, что чересчур зарапортовался.
Обработка неаккуратно поданной мною информации заняла у носителя буравчиков всего одну минуту. Этого хватило, чтобы специалист понял, что причина нашего перед ним появления выше его понимания, и он решил уточнить прямо, хотя уже на русском:
– Что вам нужно?
Я чувствовал ехидный взгляд, которым съеживал мою ауру Настуриарий, но даже не покосился в его сторону, по-прежнему не допуская мысли о наглядном фиаско моей веры в квалифицированность персонала Департамента кадастра и поверхностных отношений.
– Нам пройти бы. Оформите пропуск.
– Какъюр?
Вопрос сбил меня с толку.
– Я не знаю, о каком Какъюре идет речь, но мне известно, что на данной планете на сегодняшний день всего один человек - это я, и моя фамилия Цветочкин.
Буравчики за окном побагровели.
– Мне уже сообщили. Но оформлять вас положено какъюр?
Теперь уже я начал соображать, что происходит что-то выше моего понимания. Может быть, общепринятая языковая база транспикеров, одобренных Галактическим Содружеством Цивилизаций, не так уж и совершенна?
Я решил вернуться к кентавридскому и, почти не скрывая раздражение, произнес:
– Какой еще какъюр?! Что-то не в порядке с переводом транспикера, или дело в умении с ним обращаться?