Мы — дети Слова. Каждое движенье —Как бы провозглашенный телом слог.Взмах легких руг и быстрых ног скольженье.О, если бы их уяснить я мог!Проходишь ты, и, словно светом властнымПереполняя воздуха слои,Подобные победным звукам гласным,В меня шаги вторгаются твои.И эта речь древнейшая — началоВсех слов, что образовывал язык,Всего, что сквозь гортань потом звучало,В ней — тайный шепот, судорожный крик.И всех стихов ликующие воды,Отрады встреч и жалобы разлук,И близость исцеляющей свободы,И ветра свист, и камня твердый стук.
«Нам не пришлось изведать вместе юность…»
Нам
не пришлось изведать вместе юностьИ разделить хлеб жизни пополам.Не сетуй на случайную угрюмость,На то, что тени бродят по углам.То — слабости невольной паутина,Усталости бесцветная пыльца,Обид ничтожных гнилостная тина,Да и заботам не видать конца.Но я смотрю в открытые широкоТвои глаза, как в глубь души своей,И ничего, что старость у порога,И что отнять у нас возможно ей?Пусть меркнет плоть. Ей малый срок положен.Истает воск, недлинен фитилек.И только дух становится моложе,Готовясь в путь. А путь далек, далек.
«Но жизнь еще мерцает, утешая…»
Но жизнь еще мерцает, утешаяТо мудростью, то тихой красотой…Сегодня моря выемка большаяТуманною окутана фатой.Смутнеют в неподвижной сизой дымкеПрибрежные лесистые холмы.Пространство все как в шапке-невидимке,Его почти не ощущаем мы.Вода как будто тает за грядоюКамней ближайших, потерявших вес,Словно размытых влажною средоюНа море опустившихся небес.Песчаных кос светлеющие складкиКак бы не стали явью до конца.И все вокруг — намеренья, зачатки,Несбывшиеся замыслы творца.Но кажется — произнесется слово…Взгляни-ка, отблеск солнца бродит там,И все, что в мире доброго и злого,Вдруг проявившись, станет по местам.И в лодке той под неоглядным сводомПотянут сеть из моря рыбаки.…И чей-то облик там пройдет по водамИ непоодаль ступит на пески.
1948
Из цикла «ЛЕТО»
1. «Я небо не молил об этом…»
Я небо не молил об этом,Оно само отозвалосьИ тающим скользящим светомТвоих касается волос.Оно тут не отдельной сеньюСвое справляет торжество, —Оно везде, — и нет спасеньяНам от присутствия его.Оно плывет между лесами —Часть их слоистой бахромы, —И словно излучаем самиСиянье праздничное мы.Поля с волнистою травою.Их оправдание, их суть —Быть той же тканью световою,Лишь загустевшею чуть-чуть.И все же, оглядев окрестность,Ты бездне синей удивись.О, новизна и неизвестность.Могущество. И власть. И высь!
2. «И кажется, в который, в который…»
И кажется, в который, в которыйСмотрю туда, и все, как в первый раз, —Пронизанные пламенем просторы,Их царственная правда без прикрас,Всевидящая, каждое мгновеньеХранящая в безвременной тишиВсех сокровенных мыслей дуновенье,Таинственные чаянья души,Всех наших дел мучительный избыток…Ее прикосновеньем я живу.Яснеет, разворачиваясь свиток.Все скрытое предстанет наяву.
3. «Небо не подкупишь, не обманешь…»
Небо не подкупишь, не обманешь,Все ему открыто до конца.Затаишься в неприметной щели,С головой укроешься в постели,В гущу шума городского канешь, —Не спасешься от его лица.Можешь ты кичиться славой львиной,Праведностью восхищать людей,Но пред этим пологом воздушным,Безучастным, чистым,
равнодушным,Ты стоишь с разъятой сердцевиной,Если ты злодей, то ты — злодей.А придется распроститься с телом,Наши явно выступят дела.Тут не откупиться медяками,Не отбормотаться языками,Черному не притвориться белым.Небу нерушимому хвала!
4. «Ты моя отрада, тихая дорога…»
Ты моя отрада, тихая дорога,Дали полевые, добрая земля.Ты ведешь далеко, ты не судишь строго,Все превозмогаешь, жизнь со мной деля.На холмах волнистых дремлющие рощи,Узенькая речка блещет сквозь кусты.И цветов смиренных не бывает проще,Кашек да ромашек пышные пласты.То ли облаками, то ли огонькамиСкопища их дышат, искрятся. И что ж?Тут росли веками, будут цвесть веками.Чем ты их накажешь? Что ты с них возьмешь?Белая церковка на простор окружныйС берега крутого смотрит триста лет.И бреду я полем, вовсе безоружный,Кроме солнца в небе, мне защиты нет.
1949
Вступление
Разноречивых дум собранье.Тут многое пересеклось:И то, что было там, за гранью,И мирным временем звалось.Здесь и том, как летней ночью,Посевом бомб сотрясены,Мы все увидели воочьюМедузино лицо войны.Но тут не хроника, не повесть,Не летописи плавный слог,Здесь — лирика, поэтов совесть,Здесь то, чего я скрыть не мог.И отступленья, и паденья,И жалобы, и торжество,Осадок снов, итоги бденья,Здесь будни духа моего.Но как же может быть иначе?Поэтов древняя беда —Все обнажить, все обозначитьБез снисхожденья, без стыда.Стать перед всеми безоружным,Надеясь, что твой темный путь,Твой опыт смутный будет нужнымКому-нибудь, когда-нибудь.И полон этой детской верыИ мой причудливый дневник.…Лишь ты будь зрячим, чувство меры,Наш неподкупный проводник.
1950
ПРОСТЫЕ СЛОВА
1. «Почти что год уже — ни строчки…»
Почти что год уже — ни строчки,Все — отговорки, все — отсрочки,И глядь — опять близка зима.Как будто смутно жду известийОт облаков или созвездий,И все — не получить письма.Я словно сам с собой в разлуке.И преуспел ли я в наукеСуществовать в земном дыму?Что правит мной? Законы роста?Иль просто старости коростаСтесняет сердце? — Не пойму.Но что напрасные гаданья?О, только бы без опозданьяСуть разглядеть бегущих днейИ жизнь, увиденную внове,Не в крике выразить, а в слове…И это мне — всего трудней.
2. «Но довольно толковать пустое!..»
Но довольно толковать пустое!Видишь, лес хранит свои устои,Нерушим, массивен и мастит.Здесь он у себя, не на чужбине,На холмах господствует, в ложбине,Где река под листьями блестит.Испокон хозяин этих впадин,Той горы облюбовав подъем,Он простерся, родовит и знатен,В благостном спокойствии своем.Он воздвиг дубов крутые глыбы,Темных елей выставил дозор,Чтоб лужайки там мерцать могли быНаподобье маленьких озер.И плывут, шумя многоязычно,По вершинам за волной волна…И ему, пожалуй, безразлично,Мир у нас теперь или война.
