Зеркала судьбы. Следы на песке
Шрифт:
На столе, в центре кухни, в ожидании гостей, уже стояли угощения.
Санара легко узнала: ароматный кукурузный хлеб с сыром и чесноком; нарезанные огурцы и помидоры, посыпанные петрушкой и укропом; половина средней головки желтого ноздреватого сыра тонкими пластинками стелилась по тарелке.
Дуглас смачно сглотнул, увидев большой графин с компотом, как ему показалось, из слив и черного винограда. Он подошел ближе, вглядываясь сквозь хрусталь, в черноту ароматного варева, на поверхности которого плавали большие и маленькие
– Познакомьтесь, это Тариэль, – сказал Белегард. – Сегодня она здесь хозяйка.
В кухню вошла юная форестианка и быстрым кивком поприветствовала гостей, которые закивали в ответ, а парни заулыбались так, словно она уже пообещала каждому свидание.
Белегард кашлянул и продолжил:
– Создавая это великолепие, она постаралась сделать блюда более похожими на те, к которым вы привыкли. Многое из того, что на столе вам знакомо, возможно даже успело обмануть ваше обоняние, однако большая часть продуктов принадлежит этому миру. Наслаждайтесь.
– Спасибо, – ответила за всех Санара, видя, что ребята потеряли дар речи.
Тариэль тем временем, успела надеть цветастые прихватки на руки, и уже возилась возле духовки, проверяя готовность мяса, большой вилкой. Белегард внимательно с улыбкой следил за гостями, которые словно забыли про него и старательно тянули носом воздух, делая вид, что принюхиваются к аромату жаркого, хотя сами не сводили любопытных взглядов с юной форестианки.
– Ну что же, приятного аппетита, – сказал, наконец, Белегард. – После трапезы Тариэль вас проводит в центральный зал архива.
– Еще раз, спасибо, – ответила Санара, провожая монаха хмурым взором до двери кухни.
Он последний раз оглянулся и исчез, шурша рясой.
– Непременно там будем, непременно…, – задумчиво произнесла Санара, наблюдая, как Дуглас сорвался с места и, надевая другую пару прихваток, закружил вокруг Тариэль.
– Чем я могу вам помочь? – замурлыкал он. – Я сам очень люблю готовить, и дома всегда помогал матери на кухне.
– О, это великолепно! – ответила Тариэль, и слегка замялась.
– Дуглас, – позвала Санара.
– Да, да, я занят, – ответил он, не поворачивая головы. – Для нас стараюсь. Быстрее начнем, быстрее закончим!
Тариэль в нерешительности смотрела то на Дугласа, который пританцовывал рядом с ней, то на Санару.
– Дуглас, подскажи, у тебя заначка халвы большая? – спросила Санара, коварно улыбаясь.
Дуглас замер, оценивая угрозу и вдруг, широко улыбнувшись, спросил:
– А где здесь у вас вилки, ложки? – и немного погодя, добавил: – Малкольм помоги даме, гусь больно большой . . .
Санара наклонилась к столу и что-то прошептала Лину.
– Это не гусь, это тампа в маринаде из собственной крови с травами и тушёными кессами, – проговорила Тариэль и указала на шкаф. – Приборы у нас там.
– Тем более, – затараторил Дуглас, спеша в указанном направлении. – Мэл, целая тяжелая тампа, вдруг убежит, то есть выскользнет из рук и так далее, а мы голодные…
Он ловко метнул прихватки на стол, которые плавно легли возле рук Малкольма. Лин, тем временем, подошел к окну и достал из своей сумки тофу и халву из сумки Санары.
– Милый прихвати тарелки и ножи, – попросила Санара.
Малкольм с легкой улыбкой помог Тариэль достать жаркое из духовки и осторожно понес противень к столу. Золотистая корочка исходила духовитым паром, щекоча ноздри, а запеченные овощи в темной корочке, под названием кессы, обступали по краям горячий густой маринад.
Противень лег на стол, на который Дуглас уже поставил тарелки и приборы. Лин раскрыл пачки с тофу и халвой, положил на тарелки. Он поднес их Тариэль со словами:
– Это скромный десерт, мы преподносим в знак благодарности за гостеприимство и теплую встречу. Надеюсь, вы не обидитесь на незадачливых путешественников.
Тариэль улыбнулась, указала на центр стола и произнесла:
– Мой дом – ваш дом, мой стол – ваш стол . . .
– . . . и пусть изобилие и достаток прибудут в этих пределах, – продолжил Лин и придвинул стул форестианки к столу, она улыбнулась и села, а он пододвинул поближе свой и, как бы, между прочим, начал рассказ о том, что такое тофу.
Малкольм уже, начал разделывать жареную тушку незнакомого животного, с видом профессионального повара и раскладывать сочное мясо по тарелкам, сдабривая его мелко нарезанной зеленью из небольшой чаши. Он задумчиво смотрел на Лина и Тариэль, которые уже шептались как близкие друзья, затем переводил взгляд на Санару и Дугласа, насуплено смотревших друг на друга, но все же державшихся за руки.
Малкольм со вздохом подал тарелки друзьям. Дуглас уловив, его мимолетный взгляд, брошенный в сторону Тариэль, произнес:
– Жениться вам надо, барин. В смысле, без девушки совсем зачахнешь.
– Барин? Где понабрался таких слов, полиглот? – усмехнулся Малкольм, подсаживаясь за стол и придвигая к себе тарелку с мясом и запеченными овощами.
– Русскую классику читать надо, Лев Толстой, Достоевский.
Дуглас выпятил подбородок и набрал воздуха в грудь:
– “Война и мир с V” – Толстого – отличная вещь!
– Что-то я не слышал о таком произведении, – хмыкнул Малкольм и глянул на друга вопросительно.
Дуглас, осторожно, ложкой стал поливать свой кусок мяса маринадом с противня.
– Это сокращенная, переработанная версия четырехтомника, – продолжил он, почесывая нос. – Двести страниц, на которых дерзко сконцентрированы душевные страдания, любовь и война с вампирами.
Вилка дернулась в руках Малкольма, и одинокий кесс, оставляя маринадный след, прокатился по столу.
– Чего? Ты в курсе, что Лев Толстой давно умер и не мог переработать “Войну и Мир”, а тем более писать про вампиров?