Зеркало Медузы
Шрифт:
Эшер и сам не понимал, почему они могли иметь такую ценность для его полоумного босса.
Он получил и другие распоряжения. Среди прочего ему следовало искать документы и рисунки с чем-то похожим на зеркало или горгону. Кроме того, Шиллингер интересовался книгами Оливии — особенно о Бенвенуто Челлини, черной магии или стрегерии, сицилийской форме колдовства. Короче, книгами обо всем оккультном и необъяснимом. Забавно, что в список поиска входили материалы о высшем командовании нацистов во время Второй мировой войны. Эшер должен был фотографировать такие книги или записывать их названия. Любые редкие или уникальные материалы полагалось изъять, то есть попросту похитить. Эрнст давно уже сомневался
Оказалось, что квартира Оливии угрожала завалить его работой. Беглый осмотр ее полок подтверждал наличие дюжин книг на все указанные темы. Взгляд Эрнста скользил по французским, немецким, английским и итальянским названиям. Он не считал себя интеллектуалом, хотя закончил технический колледж Лозанны и получил хорошее образование по компьютерным наукам (для зачисления в швейцарскую гвардию от претендентов требовалась степень бакалавра). Тем не менее он заметил, что Оливия обладала экстраординарно широким и эксцентричным диапазоном интересов. Над ее столом висела вставленная в рамку фотография Муссолини, повешенного за ноги в 1945 году. Рядом располагалась карта потерянного континента Атлантиды, а чуть ниже — портрет мадам Блаватской, основательницы теософии. Эшер даже не знал, откуда начинать.
Сова заухала и вытянула в сторону искалеченное крыло. Бросив на нее неодобрительный взгляд, Эрнст принялся копаться в ящиках стола. Он надеялся найти библиотечные бланки запросов. Впрочем, если они были так важны для Шиллингера, Оливия тоже могла понимать их ценность. И вряд ли она оставила бы их на виду.
Пока Янтцен вел наблюдение за улицей, Эшер вытащил из кармана ветровки небольшую видеокамеру и посвятил целый час усердным съемкам книжных полок. Эрнст старался не менять расположения томов (хотя при таком беспорядке хозяйка все равно бы ничего не заметила). Иногда ему приходилось увеличивать названия на корешках, чтобы они стали более разборчивыми. Затем он провел съемку стола, переместив несколько книг и страниц для лучшей видимости.
Один из документов был посвящен французским коллаборационистам режима Виши. Боже, подумал Эшер. Кто еще помнит о них? Почему она забивала свою милую головку такой чепухой? Эта симпатичная бабенка могла бы найти себе богатого мужа и наслаждаться сладкой жизнью — la dolce vita, как говорили местные жители. Чем старше становился Эрнст (в день полета во Флоренцию ему исполнилось тридцать пять лет), тем меньше он понимал других людей. Жизнь представляла собой клоаку, и, насколько он знал, смысл существования заключался в умении получать максимальную выгоду при минимальной боли — даже если это означало нанесение ущерба тем людям, которые встречались ему по пути. О своей судьбе нужно заботиться самому.
— Что-то случилось? — спросил он у Янтцена, вставляя в видеокамеру еще одну флеш-карту.
— Подъехал молодой парень. Он сейчас вешает замок на колесо и раму велосипеда.
— Высокий? В очках? С каштановыми волосами?
— Нет, у этого типа черные волосы. Он без очков и похож на итальянца.
Значит, не Дэвид Франко. Велосипедист мог направляться в любую из квартир в этом доме. Эшер затаил дыхание, ожидая услышать звонок. Но его не было. Заметив ящик с книгами, стоявший под столом, он решил заняться осмотром, но Янтцен встревоженно прошептал:
— Кто-то подходит к двери.
Эрнст тоже услышал звук приближавшихся шагов. Юлиус юркнул за штору, а Эшер быстро выключил свет, открыл шкаф и, сдвинув одежду в сторону, присел внутри на корточки. Шкаф ломился от вещей. Дверца не закрывалась полностью, предоставляя для обзора
Молодой человек заглянул в гостиную и прокричал:
— Оливия? Ты дома?
Включив свет, он вошел в комнату. С его плеча свисали два пустых рюкзака.
— Только не сходи с ума. Это я, Джорджо! Тут кто-нибудь есть?
Сова угукнула и захлопала крыльями.
— Привет, Глаук. Я скучал по тебе. Ты еще не забыл меня?
Парень опустил рюкзаки на пол, затем снял плащ и кинул его на кушетку. Он по-хозяйски прошел в кухню и наполнил электрический чайник водой. Этот тип имел ключи, подумал Эшер. Но его не ждали. Оливия не приглашала Джорджо, поэтому он и не звонил по домофону.
Кроме того, парень выбрал для визита странное время. Похоже, итальянец был бывшим сожителем Оливии. И действительно, когда молодой человек вернулся в гостиную, он перебрал кучу дисков, лежавшую на музыкальном центре, и бросил несколько CD в рюкзак. У Эшера больше не оставалось сомнений. Бывший любовник вернулся тайком, чтобы забрать свои вещи. Эрнст и сам попадал в такие ситуации. Но он всегда оставлял подарки прежним пассиям, чтобы они помнили о его последнем визите. Однажды Эшер сунул в микроволновку дохлую крысу. Вот, наверное, было веселье! Он бы многое отдал, чтобы посмотреть на реакцию той горластой подруги!
Чайник вскипел. Джорджо сделал себе кофе. Эшер боялся, что Юлиус выдаст себя. Хотя пока итальянец не проявлял желания открывать занавески. И вряд ли он собирался оставаться в квартире на долгое время. Но что если парень захочет покопаться в шкафу? Эрнст осмотрел одежду. Насколько он мог судить, тут были только платья и женские блузки. Взглянув вниз, он увидел у задней стенки мужские ботинки.
Итальянец вернулся в гостиную. Он находился вне зоны видимости, но Эшер слышал его. Парень сел в кресло и начал копаться в ящиках стола. Затем, нажав на кнопку автоответчика, он прослушал сообщения. Эрнст и сам планировал сделать это. Как долго бывший любовник собирался оставаться в квартире? Сидеть в затхлом шкафу становилось все труднее. Да и Янтцен мог выдать себя в любую минуту.
— Ты голоден? — спросил Джорджо у чертовой совы.
Он встал, чтобы покормить покалеченную птицу. Через несколько минут парень принялся завязывать шнурки рюкзака. Эшер прислушался. Неужели он закончил свои сборы? Внезапно Джорджо щелкнул пальцами, словно что-то вспомнил. Ошибки быть не могло. Он направлялся к шкафу. Возможно, за этими старыми ботинками. Эрнст приподнялся, вытаскивая из-за пояса оружие.
Дверь открылась, и, поскольку итальянец уже нагнул голову, Эшер наотмашь ударил по ней рукояткой пистолета. Его рука походила на гидравлический молот. С силой проблем не было, но из-за стесненности пространства он попал парню не в лоб, а в переносицу. Оглушенный мужчина отступил на шаг, не понимая, что с ним случилось. Эшер вышел из шкафа и направил мощный хук в его подбородок. Джорджо сначала пролетел над креслом, затем жестко упал на пол, ударившись головой о тумбу стола. Он потерял сознание. Из сломанного носа и рассеченной губы хлынула кровь.
Юлиус выглянул из-за шторы и раздраженно спросил:
— Что тут, черт возьми, происходит?
Эшер уже обшаривал карманы итальянца. В бумажнике, помимо лир, он обнаружил университетский пропуск, на котором указывалось, что Джорджо Капальди являлся старшим преподавателем на факультете истории. Эрнст забрал себе его деньги и смартфон.
— Он мертв? — не отходя от окна, спросил Юлиус.
— Нет. Но когда малыш очнется, у него будет болеть голова.
Перетащив итальянца в спальную, Эшер бросил его на кровать. Он осмотрелся по сторонам, срезал шнур телефона и связал им запястья мужчины.