«Ж» - значит жертва
Шрифт:
— Вы шутите?
— Вовсе нет. Как он считает, это конец всему, зачем еще тянуть?
— А вдруг рак распространился в его кости?
— Черт, ты только не начинай.
— Я не понимаю, чего вы хотите.
— Я хочу, чтобы он, для разнообразия, подумал о ком-нибудь другом.
— Если вы не подумаете о себе, когда умираете, то когда же еще?
Появился Стэси и мы прекратили разговор.
— Она примет меня первым завтра утром, — доложил он.
— Ты сказал, как тебе плохо? Она должна принять тебя сейчас.
— В любом случае, я устал и мне пора домой.
— Ты
— У меня есть еда дома. Вы оставайтесь. Я могу вызвать такси.
— Я отвезу вас, — предложила я. — Моя машина прямо у дверей.
Стэси направился к выходу и я встала из-за стола.
Долан сказал — Я займусь этим.
В конце концов, мы уехали одновременно — Стэси в машине Долана и я — в своей.
Я была дома через несколько минут, в своем безопасном пристанище. Пять пятьдесят шесть в пятницу вечером и у меня никаких планов. Я сделала сэндвич с сыром и оливками из кусков пшеничного хлеба, который разрезала на четвертинки. Налила себе стакан вина и устроилась на диване, где взяла дело Джейн Доу и начала сначала, с первой страницы. Иногда ты работаешь потому, что больше нечем заняться.
В 1.35 меня разбудил телефонный звонок. Звонил Долан из больницы.
— Стэси стало хуже. Он позвонил в полночь и попросил отвезти его сюда. Они глянули на него и позвонили его врачу.
— Мне приехать?
— Я тебе перезвоню. Как только узнаю, что происходит.
Если Долан собрался перезвонить, не было никакого смысла ложиться спать обратно.
Я уже была в спортивном костюме и носках, так что я включила свет, нашла свои беговые туфли и была готова к выходу.
Я припарковалась на улице напротив входа в приемное отделение и нашла Долана возле регистратуры. Не задумываясь, я поцеловала его в щеку. — Как он?
— Они его оформляют. Я пытался перезвонить, но тебя уже не было.
— Не волнуйся об этом. Давай, я принесу нам кофе. Тут где-то должен быть автомат.
Мы сидели вдвоем полчаса, отхлебывая подозрительно пахнущий тепловатый кофе из толстых бумажных стаканчиков. Он спросил — Что ты делала дома? Я думал, ты где-нибудь на свидании.
— Люди больше не ходят на свидания. По крайней мере, я.
— Почему нет? Как же еще ты можешь встретить кого-то?
— Я не хочу никого встречать. У меня все хорошо, спасибо большое. Как насчет тебя? Ты одинок. Ты ходишь на свидания?
— Я слишком старый.
— Я тоже. Когда умерла твоя жена?
— Десять месяцев назад. — Он помолчал немного. — Я скажу тебе, что тяжело. Она годами уговаривала меня поехать в круиз. Я ненавидел саму идею. Таити. Аляска. Она приносила мне цветные журналы, полные счастливых парочек. Закат. Романтика. Внутри были фотографии гор еды, которой вы можете набивать живот двадцать четыре часа в сутки.
Я не люблю, когда меня сажают в клетку, и боялся оказаться связанным с группой дураков.
Разве это не звучит разумно?
— Ты думаешь, она хотела именно в круиз, или просто съездить куда-нибудь?
Долан повернулся и внимательно посмотрел на меня. — Я никогда не спрашивал.
Тюрьма округа Санта-Тереза располагалась в здании площадью 2500 квадратных метров. Два этажа, 120 коек.
Я припарковала свой фольксваген и вошла через главный вход, где взяла бланк заявки на свидание. Заполнила его и передала клерку. Потом стала ждать в вестибюле, пока Паджи сообщат, что к нему пришел посетитель. Я могла себе представить его озадаченность, так как была уверена, что он никогда обо мне не слышал. Любопытство или скука подействовали, но клерк вернулся и сказал, что Паджи согласен встретиться со мной.
В комнате для встреч по восемь закрепленных стульев располагались с каждой стороны стеклянной перегородки. Каждое место было снабжено телефонной трубкой. Я уселась и положила в ноги сумку.
Из полицейского рапорта я знала, что настоящее имя Паджи — Седрик Костелло Клифтон и родился он в 1950 году. Открылась дверь со стороны тюрьмы и несколько заключенных вошли в свою часть помещения. Появился Паджи и сел. Его лицо было круглым, как луна, и он носил большие круглые очки. Растительность на его лице была неухожена — усы и борода торчали во все стороны. Его темные волосы, если бы это была женщина, выглядели бы как плохой домашний перманент. Он был массивен в плечах, грудь и бицепсы накачены.
Волосы на левом предплечье только частично скрывали галерею тщательно выполненных татуировок. Он изучал меня довольно долго. Наконец взял трубку и сказал — Эй, как дела?
Я держала трубку свободно около уха. — Хорошо, мистер Клифтон. А как вы?
— Нормально. Я знаю тебя?
— Меня зовут Кинси Миллоун. Я — частный детектив. Мне бы хотелось, чтобы вы ответили на несколько вопросов.
Он слегка улыбнулся. — Насчет чего?
— Вы помните, как вас арестовали в Ломпоке в августе 1969?
— Ага. — Он ответил с осторожностью, как будто не был вполне уверен, с чем соглашается.
— Вы дали полицейскому домашний адрес в Креозоте, Калифорния. Можете сказать, где это?
Я никогда о нем не слышала.
Я находила его на карте, но решила действовать в стиле детектора лжи и начать с базовых вопросов, ответы на которые легко проверить.
— Маленький городок около Блита. В двух милях от границы с Аризоной.
— Как вы оказались в Ломпоке?
— Я ехал в Сан-Франциско. Мой приятель только что вернулся оттуда. Прожил там на улицах шесть месяцев. Говорил, что можно купить дурь прямо на центральной улице. Бесплатный секс и бесплатные клиники. Мне это понравилось. До сих пор нравится, если подумать.
Я посмотрела на лист бумаги, который вытащила из сумки, хотя и так знала, что там написано. — Согласно этому, вас задержали за бродяжничество и обладание запрещенным веществом.
Он расслабился, лицо скривилось в улыбке. — Какое фуфло это было. Я голосовал на дороге, когда подъехала машина с двумя копами. Деревенщина в форме. Остановились и сцапали меня. Ну, было у меня немножко травки. И за это меня посадили.
— Вы ехали автостопом?
— Когда у вас нет машины, это то, что вы делаете.