Жаклин Кеннеди. Американская королева
Шрифт:
Кеннеди традиционно утверждают, что симпатия была обоюдной и что Джон сразу отнесся к Джеки серьезно. «Она мгновенно сразила брата наповал, когда они впервые [sic!] встретились на ужине, – говорил самый младший из братьев Кеннеди, Тедди. – Все родные тотчас поняли, что к этой девушке он относится по-особенному, и наблюдали за развитием их отношений. Помню, она тогда часто приезжала на Кейп-Код, участвовала в жизни семьи. Джона пленил ум Джеки: они вместе читали, рисовали, гуляли и беседовали».
Ко времени исторического ужина в мае 1952-го Джон, которому через две недели исполнялось тридцать пять, был уже заметной фигурой, автором широко разрекламированной книги «Почему спала Англия», героем войны из очерка Джона Херси «История РТ-109». Пять лет Кеннеди представлял в конгрессе штат Массачусетс и теперь баллотировался в сенат; соперником его стал лидер республиканцев Генри Кэбот-Лодж.
Писательница Глория Эмерсон, которая позднее стала подругой Джеки, а в ту пору только начинала журналистскую карьеру, познакомилась с Джеком Кеннеди в 1950-х годах, на одном из коктейлей: «При виде его я прямо-таки впала в гипноз. Потрясающий мужчина. Ему незачем было прилагать усилия, женщины и без того штабелями падали к его ногам…» Сесилия Паркер Гейелин запомнила Джона Кеннеди как на редкость привлекательного молодого человека с потрясающим чувством юмора», а Эйлин Боудон Трейн писала, что пространство вокруг Кеннеди словно наэлектризовывалось: «Джон входил в комнату, окидывал тебя беглым взглядом, и ты трепетала от волнения…»
Один из друзей Кеннеди говорил: «При появлении Джона температура в помещении взлетала вверх на сто пятьдесят процентов. Он жил все двадцать четыре часа в сутки». Семья Кеннеди вообще отличалась необычайной энергичностью, но Джон превосходил всех. Как минимум трижды он был на волосок от смерти и каждую минуту воспринимал так, словно она последняя. «Я никогда больше не встречал людей, которые дорожили бы каждой минутой жизни так, как Джон, – вспоминал его старый друг Чарлз (Чак) Сполдинг. – Он жил сегодняшним днем. В нем всегда пульсировала энергия, везде и всюду». Один из недавних биографов подметил, что люди вокруг Кеннеди походили на замершие фигуры живой картины, которые ждут, когда он придет и оживит их. «Он был очень нетерпелив, любил риск и проживал свою жизнь так, будто каждый ее миг – единоборство со скукой». Еще в колледже во время футбольного матча Джон повредил позвоночник и усугубил эту травму, героически спасая товарищей при кораблекрушении в Тихом океане в 1943 году, но переносил боль стоически. Кроме того, его мучила хроническая болезнь Аддисона, однако никто из друзей никогда не слышал от него ни единой жалобы. Мужчины уважали его за смелость, чувство юмора и стиль и, как писала Глория Эмерсон, «хотели походить на него, не меньше, чем женщины, стремились добиться его благосклонности, но, что еще важнее, кажется, любили его. Все старались ему потрафить».
У Джона Кеннеди и Жаклин Ли Бувье нашлось много общего. Как и Джеки, Джон был очень начитан. В отличие от родственников, не имевших литературных и интеллектуальных притязаний, Джон с детства обожал книги и буквально глотал их, проводя часы за чтением, особенно во время продолжительных приступов болезни. В три года мальчик едва не умер от скарлатины, то и дело болел в школьные годы и много времени провел в лазарете. В 1934-м он был настолько плох, что за него читали молитвы; у него без конца брали анализы, подвергали неприятным процедурам, часто госпитализировали. В 1947 году при очередном обострении, случившемся в Лондоне, наконец поставили диагноз – болезнь Аддисона, или хроническая недостаточность надпочечников. Тогда врач сказал Памеле Черчилль: «Вашему молодому другу осталось от силы года три…»
Болезнь Аддисона в самой серьезной своей форме может привести к физической слабости и психическим симптомам, включая раздражительность, нервозность, эмоциональную неустойчивость и депрессию. Когда в Лондоне поставили диагноз, болезнь считалась опасной для жизни, но, к счастью для Кеннеди, вскоре ученые обнаружили, что стероиды в форме кортизона могут восполнить гормональную недостаточность и устранить симптомы. Тем не менее само по себе лечение было сложным и сопряженным с серьезными побочными эффектами. Заниженная доза лекарства не снимает усталость и слабость, завышенная – создает проблемы с психикой. В ходе предвыборной кампании 1960 года и во время президентства Кеннеди его администрация категорически отрицала,
Любимыми предметами Джона, как и Джеки, были английский и история. Их объединяло и восхищение одними и теми же историческими деятелями, в том числе Черчиллем и Байроном. Джеки Байрон привлекал как поэтический портрет Черного Джека, такой же «сумасшедший, плохой и опасный», а Джону поэт казался отражением его самого, что было элементом свойственного Кеннеди нарциссизма, который его горячий поклонник, политический журналист Джозеф Олсоп, назвал «снобизмом стиля». Все герои Кеннеди демонстрировали смесь ума, холодной отваги и отсутствия сантиментов. Отказываясь связывать себя условностями, они шли на риск, жаждали приключений, избегали скуки и банальности. Особенно восхищали Кеннеди молодые парни, рисковавшие жизнью на полях сражений, что в какой-то мере было отзвуком его собственного военного прошлого. Одним из любимых литературных героев был Реймонд Асквит, центральная фигура романа Джона Бакана «Путь пилигрима», погибший в боях на Сомме в 1915 году. Книга, вышедшая в 1940-м, произвела на Джона глубокое впечатление, а бакановское описание взглядов Асквита под стать самому Кеннеди: «Порой он, отпустив остроту, разрушал даже искренний сентиментальный настрой и без всякого пиетета относился к святыням скучных личностей. В нем всегда чувствовалась толика презрения к слишком явным эмоциям, к слишком горячим убеждениям и к старой скрипучей машине гуманизма». Как говорила Инга Арвад, Кеннеди ценил в первую очередь умы, а уж потом сердца. Джеки и Джон обладали схожим чувством юмора и ясным, порой жестким восприятием окружающих. Именно в такого Джона Кеннеди влюбилась Джеки, хотя и не догадывалась до поры до времени о многих других чертах его характера, коренившихся в генах, в детстве и конечно же в семье.
Возможно, Джон, как он позднее утверждал, «действительно понял в тот вечер у Бартлеттов, что Джеки именно та самая », однако виду не подал. Он пригласил ее погостить в доме родителей в Хайаннис-Порте на Кейп-Коде. Короткое время Джеки участвовала в его предвыборной кампании в Бостоне, слушала его выступления в Куинси и Фолл-Ривере (Массачусетс), но Джон был очень занят выборами в сенат и продолжал общаться с другими женщинами. С Джеки он встречался от случая к случаю, а на самое первое свидание, которое состоялось в голубой гостиной отеля «Шорем», притащил с собой своего политического сторонника Дэйва Пауэрса.
Джеки между тем продолжала работать в Times-Herald. Судя по вопросам, которые она задавала тогда своим респондентам, ее волновали две проблемы – брак и политика. Вот несколько примеров по первой теме:
Должны ли супруги критиковать друг друга?
Отложите ли вы свадьбу, если придется жить с родителями?
Приведите причину, по какой закоренелый холостяк решит связать себя узами брака.
Должны ли жених с невестой рассказывать друг другу о своем прошлом?
Одобряете ли вы идею общего банковского счета?
Ирландский писатель Шон О’Фаолейн утверждает, что ирландцы не умеют любить. Вы согласны с этим утверждением?
Политически Джеки отвернулась от республиканцев, которых поддерживали родители, отдав предпочтение выдвинутому в 1952 году кандидату от демократов Эдлаю Стивенсону, хотя политика увлекла ее не настолько, чтобы пойти голосовать. Однако ее вопросы отражают целый спектр внутри– и внешнеполитических проблем, включая место женщины в политике. Она спрашивала людей, должны ли жены кандидатов участвовать в предвыборной кампании мужей, влияет ли внешний облик кандидата на решение избирателей и т. д. Она взяла интервью у Пэт Никсон, жены кандидата на пост вице-президента, и подкараулила возле школы двух племянниц будущего президента Эйзенхауэра. После этой выходки мать девочек пожаловалась на Жаклин главному редактору. Но Джеки не испугалась и даже подумывала написать детскую книгу о Белом доме глазами племянницы Эйзенхауэра Мейми Мур: «Бедная малышка Мейми, которую я поймала у школы, могла бы стать моим счастливым билетом! – писала Джеки Бесс Армстронг, журналистке New York Times. – Обожаю журналистику и с уважением отношусь ко всем репортерам. В детстве, когда тебе десять, с таким же благоговением смотришь на кинозвезд и вступаешь в клубы поклонников». Став хозяйкой Белого дома, Джеки напрочь забыла, что состояла в клубе поклонников журналистики, и резко осуждала использование детей для получения информации, хотя в свое время и провинилась перед Мейми Мур.