Жаклин Кеннеди. Американская королева

Брэдфорд Сара

Его любовь была относительной, ее – абсолютной.

Робин Биддл Дьюк

Джеки любила мужа романтически. Еще во время медового месяца она сочинила стихотворение о том, что под гарвардским лоском скрывается порывистый ирландец «с сердцем горделивым», описала властность свекра и честолюбие мужа, ведущее его вперед, к президентскому креслу.

Подарок впечатлил Джека. В ответ он прочел Джеки свои любимые стихи – пророческое «Свидание со смертью» Алана Сигера. Джеки с ее превосходной памятью тотчас запомнила эти строки и порой декламировала ему.

Увы, поддерживать романтические отношения было трудно, учитывая обстоятельства их тогдашней жизни: им приходилось жить с родителями – либо на Кейп-Коде, либо в Мерривуде, чтобы Джон мог присутствовать на заседаниях сената, а Джеки

тем временем искала жилье. Подходящий дом в Джорджтауне она нашла только в середине декабря. На День благодарения Кеннеди устроили шумный праздник в Хайаннис-Порте, после чего дом заперли и Джо с Роуз перебрались в Палм-Бич, куда на Рождество приехали и Джон с Джеки. Джеки подарила мужу коробку красок, надеясь слегка унять его беспокойство и заинтересовать чем-то общим. Фактически их зарисовки обнаруживали все различие их характеров: у Джона они четкие, экспрессивные, у Жаклин – нарочито наивные, почти детские, совершенно не отражающие ее подлинного «я». Той зимой Джеки написала и проиллюстрировала книжку для единоутробной сестры Джанет Окинклосс, под длинным названием «Книга для Джанет. На случай, если ты когда-нибудь надумаешь выйти замуж. История о том, какова жизнь после свадьбы…». «Она нарисовала чудесные картинки, например себя, машущую рукой Джеку, который утром уходит на работу, и, разумеется, множество других забавных рисунков, – вспоминала Джанет Окинклосс. – Один изображал Капитолий, ярко освещенный ночью, а внизу стишок: “Если видишь поздно свет, значит, мужа дома нет, не приходит на обед, но в стране не будет бед”».

В муже Джеки обожала героя. Многие приятельницы Джона, которые знали его еще со времен службы на флоте, считали Джеки, вышедшую за человека на двенадцать лет старше себя, наивной. Робин Биддл Дьюк рассказывала о Джеки в Палм-Бич: «Она казалась мне очень-очень молоденькой. В том числе для девушки, успевшей поработать в Вашингтоне, и вообще… Она обычно приходила посидеть с нами у бассейна Фло [Притчетт] Смит, мы болтали о том, что наденем на ближайшую вечеринку. Все мы знали Джона еще с войны, когда он служил на флоте. На мой взгляд, Джеки была очень юной и неопытной. Вероятно, я заблуждалась, видела лишь фасад, и на самом деле она была куда умнее нас всех, хотя мы были значительно старше. Ну, понимаете, тогда разница в пять-шесть лет ощущалась как пропасть. Джеки представлялась мне юной, невинной девочкой, а я знала, что Джон весьма искушен во многом, так что, по-моему, она испытала разочарования».

Джеки не оправдала надежд Кеннеди и, нарушив принятую в семье традицию, не забеременела в первый же год брака. Трудно сказать, кто виноват в сложностях, которые возникали у Джеки с зачатием и вынашиванием здоровых детей, – сама ли она или Джон. Еще в Гарварде в 1940 году Джон подхватил венерическое заболевание, которое его тогдашний бостонский врач-уролог, Вернон С. Дик, описал как легкий неспецифический уретрит. Через десять лет тот же доктор Дик записал, что его пациент страдает от «небольшого жжения при мочеиспускании в результате неспецифического простатита», который лечили различными антибиотиками, болезненным массажем и сидячими ваннами. Зимой 1951/52 года симптомы вернулись, и в августе Кеннеди госпитализировали для отдыха и обследования. Хотя ничего страшного не нашли, Джон и впредь страдал расстройствами мочеиспускания, но единственное, что удалось обнаружить врачам, – «отдельные остаточные клетки гноя в секрете простаты». 20 марта 1953 года доктор Дик направил пациента к вашингтонскому урологу доктору Уильяму Хербсту, который 27 марта осмотрел Джона. Судя по неразборчивым записям врача, Джон жаловался на «жжение в области простаты» и еще четыре раза приходил к Хербсту по поводу лечения, последний визит состоялся 24 июля. 17 февраля 1954 года Кеннеди снова посетил доктора Хербста, и следующий прием был назначен на 28 июля.

По словам недавнего биографа Кеннеди, Ричарда Ривза, Джон очень беспокоился, что Джеки не может выносить ребенка по его вине, и в первый же год брака обратился к специалисту, чтобы тот проанализировал его спермограмму. На самом деле Джеки забеременела, однако потеряла ребенка. Причина выкидыша, а затем мертворождения и двух преждевременных родов почти наверняка в хламидиозе, которым Джеки заразилась от Джона. Неспецифический уретрит, диагностированный у Кеннеди в 1950-м, как раз и является следствием хламидиоза. Вряд ли Джон рассказывал жене о своих проблемах со здоровьем, во-первых, он терпеть не мог обсуждать собственные болячки, даже серьезные, а во-вторых, хотя Джеки не мешало бы узнать об этом первой, Джон, скорее всего, предпочел, чтобы она была последней.

Как жена кронпринца, Джеки не могла

не чувствовать себя ущербной, ведь жены остальных Кеннеди рожали одного ребенка за другим. В глубине души она переживала трагедию: если бы ей удалось выносить ребенка в первый год или хотя бы во второй, она избежала бы кой-каких разочарований и сложностей в браке. Джек с трудом простился со статусом холостяка и свободой. При этом он руководствовался целым рядом соображений, в том числе желанием «иметь семью». В распоряжении богатого молодого холостяка находился штат слуг и помощников: экономка (миссис Маргарет Амброз, которая содержала в порядке джорджтаунский дом, где кроме Джека жила Юнис), секретарь (Эвелин Линкольн), личный шофер и «мальчик на побегушках» (бостонский полицейский Магси О’Лири) и камердинер (Джордж Томас). Вокруг постоянно были семья, друзья и столько женщин, сколько он хотел. В тридцать шесть лет изменить образ жизни в угоду молодой жене очень непросто, и Джону стало казаться, что он попал в ловушку.

Джеки изо всех сил старалась сделать свой брак счастливым. Весной 1954-го Эвелин Линкольн записала: «Джеки приспособилась, разъезжала с сенатором туда-сюда, справлялась в ближнем бою с ордами Кеннеди. Теперь ей предстояло научиться вести беседы о политике». Пока Джон вместе с Бобби и Лемом Биллингсом, которые помогали ему с сенатскими делами, вечером по вторникам осваивал в Балтиморе технику быстрого чтения, Джеки, чтобы не отстать от мужа, изучала в Джорджтаунском университете политологию и историю. Иногда по воскресеньям они уезжали из Вашингтона, чтобы посетить места сражений Гражданской войны. Тедди Кеннеди вспоминал: «Брат и Джеки знали о Гражданской войне всё. Джеки обожала историю и как губка впитывала новые знания, улавливала все нюансы». Летиция Болдридж, старинная знакомая Джеки и впоследствии помощница в Белом доме, писала: «Она хотела знать американскую историю не только ради себя, но и ради мужа. Они даже соревновались, кто больше знает… каждый пытался обойти соперника в знании исторических фактов и так далее…» 6 января 1954 года Джеки даже посетила открытие второй сессии конгресса 83-го созыва. Как сказала Эвелин Линкольн, «на сей раз за Джеком наблюдали не молодые поклонницы, а молодая жена…».

Джеки заботилась о муже и попросила Эвелин Линкольн, чтобы та уговорила Джека возвращаться домой пораньше и не засиживаться на работе допоздна. Джек ненадолго уступил, но потом вернулся к привычному распорядку и работал до семи, а то и до восьми вечера. Джеки пошла на компромисс: если вечером предстояли важные встречи, она утром заходила к миссис Линкольн и просила ее попытаться выпроводить Джека домой пораньше. Она следила, чтобы Джек как следует питался, привозила еду сама или посылала с шофером коробочки с блюдами из китайского ресторана. Джеки прошла курс французской кухни, хотя стряпня никогда особенно ей не давалась, а Джек, с детства страдавший желудочными недомоганиями, любил самую простую пищу. (Однажды, когда Кеннеди заболел и сильно похудел, обеспокоенная Юнис спросила брата, в чем дело, а он отшутился: «Не волнуйся, ничего серьезного – просто Джекина стряпня».)

Но политика и политики оставались для Джеки во многом неизведанным краем, который она вовсе не жаждала покорять. Тед Соренсен, главный спичрайтер Джона Кеннеди и с 1953 года ближайший его политический помощник, писал: «После свадьбы Джеки слегка заинтересовала Джека искусством, а он слегка заинтересовал ее политикой… Выросшая вдали от грохота политических сражений, она поначалу не находила ничего привлекательного ни в профессии политика, ни в самих политиках. Из-за политики муж редко виделся с нею, а политики слишком часто вторгались в их личную жизнь. Про первые годы супружества сама Джеки говорила так: это все равно что быть замужем за ураганом. Политика была ее врагом, поскольку мешала видеться с Джеком».

Женщины клана Кеннеди считали политику и жизнь на виду вполне естественными, и Джек полагал, что его жена точно такая же. Обнаружив, что с ней все иначе, он расстроился. Позднее он начал ценить именно это ее качество, но на первых порах оно становилось причиной размолвок.

Не прошло и полугода после свадьбы, как Джек заскучал по прежней жизни. Не забыл он и красавицу-блондинку из Швеции, с которой познакомился на юге Франции в августе минувшего года. 2 марта 1954-го он написал Гунилле фон Пост прямо из своего сенатского офиса, сообщив, что в сентябре снова собирается на юг Франции, после чего несколько раз звонил в Стокгольм, но никогда не оставлял свой номер. Джек писал Гунилле еще дважды, надеясь на свидание в конце августа, и в августе звонил, рассчитывая на встречу в Париже, однако 3 сентября Гунилла получила каблограмму из Хайаннис-Порта: «Поездка откладывается…»