Жаклин Кеннеди. Американская королева
Шрифт:
Министр юстиции заявил, что составитель справочника умер, а душеприказчик просмотрел материалы и обнаружил, что единственный источник информации – газетная вырезка, сообщающая, что президент появлялся на людях с девушкой. Министр юстиции заявил, что с этой девушкой встречался его брат Джо, а президент, Джек, имел с нею всего одно свидание. По его словам, газетчики связывались с означенной девушкой, и многие факты, касающиеся ее, на самом деле искажены… Я подчеркнул, что меня беспокоит прежде всего неожиданный интерес к этим слухам. Министр юстиции ответил, что можно созвать газетчиков и сказать им, что он надеется, они это напечатают, ведь тогда «мы» все спокойно можем уйти в отставку и жить на то, что раскопали «мы».
Однако это не конец истории, если говорить о Гувере и ФБР. Вашингтонская
15 января 1962 года Джеки написала Кларку Клиффорду, вашингтонскому адвокату, поблагодарив его за помощь: «Вы столько раз выручали Джона – и с “Очерками о мужестве”, и с этой историей…» Ранее в этом месяце президент вызывал Клиффорда к себе и рассказал ему всю историю. Он действительно знал Дьюри Малколм, но у них было всего два свидания – «один раз поужинали вместе и потанцевали, а второй раз ходили на футбол». Он повторил то, что Бобби рассказал Гуверу: мол, Дьюри в свое время встречалась с его старшим братом Джо. Клиффорд, который был знаком с Дьюри по Сент-Луису, позвонил ей и расспросил насчет информации, изложенной в «Генеалогическом справочнике». «Господи, я? Замужем за президентом? Вот смех!» Она тоже утверждала, что свиданий было всего два – ужин в Нью-Йорке и футбольный матч, но отрицала, что между ними было что-то серьезное, и подписала заявление под присягой, что замужем за Джоном Ф. Кеннеди никогда не была.
Слухи, однако, продолжали циркулировать; в мае 1962 года появилась заметка в Thunderbolt, реакционном листке, который позднее тиснул заявление Флоренс Кейтер насчет Памелы Турнюр. Четыре месяца спустя, 2 сентября 1962 года, в воскресном еженедельнике Parade опубликовали читательское письмо с вопросом, правдивы ли слухи, и в тот же день новость подхватила британская пресса. Кеннеди решил, что пора реагировать. Он поручил Бену Брэдли написать опровержение, которое Newsweek напечатал 24 сентября. Брэдли выявил несколько неточностей биографии Дьюри в материалах Блове: первым мужем Дьюри Малколм был не Деслодж, а некто Берсбах, с которым она развелась летом 1938-го и в январе 1939-го вышла за Деслоджа, 24 января 1947 года они развелись, а 12 июля того же года Дьюри сочеталась браком с Томасом Шевлином, бывшим мужем Лоррейн Купер, и этот брак длится уже четырнадцать лет. По подсчетам Брэдли, Дьюри официально была свободна и могла выйти за Кеннеди только с лета 1938 года по январь 1939-го, когда Кеннеди учился в Гарварде, и с конца января по начало июля 1947 года, в первые шесть месяцев его первого срока в конгрессе. На вопрос Бена об отношениях с Дьюри президент ответил: «Она была подружкой моего брата Джо, я приглашал ее всего лишь раза два. Все вы норовите приписать мне какую-то девицу, но не можете, у вас нет доказательств». Брэдли отметил, что «Джеки слушала с улыбкой».
Джеки могла позволить себе улыбку, когда Джон заявил Бену, что у прессы нет доказательств. Еще бы, Джон отлично знал, что доказательства уничтожены. Его друзья Сполдинги в 1947-м, когда появилась газетная заметка и Дьюри после развода с Фирмином Деслоджем еще не вышла за Шевлина, как раз жили в Палм-Бич. Бетти Сполдинг вспоминает, что «состоялась какая-то свадьба» и Юнис сказала ей, что «старик рвет и мечет». Ее бывший муж Чак признался Симору Хершу, что по просьбе Джона «достал» брачные документы. Мало того что Дьюри Малколм не была католичкой, она уже дважды разводилась, и Джо Кеннеди хорошо понимал, что подобный брак положит конец карьере сына. То есть фактически брак имел место, но, поскольку документальное доказательство изъяли, можно все отрицать. В католической церкви Джек не венчался, и Джо с его связями среди высшего духовенства без труда добился, чтобы брак признали недействительным. Как только Кларк Клиффорд получил показания Дьюри под присягой, Джон – и Джеки, вероятно, тоже – понял, что опасность миновала.
В сентябре Джон, Джеки и старый Джо на инвалидной коляске вместе с тремя сотнями гостей (в том числе Биллом Уолтоном, Сполдингами и Фэями) смотрели регату с палубы эсминца «Джозеф Кеннеди-младший». Оутси Лейтер, тоже присутствовавшая, писала: «Впервые в истории ВМФ на военном корабле подавали крепкие напитки, что вообще-то строго запрещено
Отобедав с пакистанским президентом Айюб Ханом в Хаммерсмите, Джеки вместе с ним ненадолго покинула Ньюпорт, чтобы в Глен-Оре навестить подаренного коня Сардара. 25 сентября они отправились в Национальный театр на прогон «Мистера президента» (Mr President), который организовали Этель и Джин в поддержку Фонда помощи психическим больным. Мюзикл оказался так себе, но последующий прием был выше похвал. На другой день к вечеру Джеки вернулась в Ньюпорт и пробыла там с детьми до 9 октября.
Дрю Пирсон снова взялся за перо: «Джеки делает что хочет. Например, последние три месяца провела вдали от Вашингтона. Жене през. так поступать нельзя…» В ноябре Джеки пыталась даже уклониться от похорон Элеоноры Рузвельт и вместо этого поехать в Глен-Ору на охоту. Мэри Галлахер записала 8 ноября в своем дневнике: «Ж. К. не хочет присутствовать на похоронах миссис Элеоноры Рузвельт». Однако в данном случае президент настоял. Запись от 9 ноября в дневнике Галлахер гласит: «Миссис К. на похороны поедет!» В пятницу, накануне похорон миссис Рузвельт, Джеки устроила веселую вечеринку для пятидесяти гостей, а на другой день вместе с официальными лицами вылетела в имение Рузвельтов на Гудзоне, где состоялась погребальная церемония. Сразу после этого они с Джоном вернулись в Вашингтон и вертолетом отправились в Глен-Ору.
Пирсон критиковал Джеки несправедливо. Хотя в этом году она сравнительно мало времени провела в Вашингтоне, но, бывая в столице, сосредоточивалась на интересных для нее вещах, в первую очередь ей хотелось превратить Вашингтон в город искусств. Миссис Джонсон, сиречь Леди Бёрд, писала: «Мне кажется, многие просто не понимают, насколько серьезно она относилась к этой работе. По-моему, она выбрала, чем конкретно хочет заниматься, и не сворачивала с пути. Когда находишься наверху, соблазнов так много… а вот времени мало, приходится выбирать, что именно заставляет твое сердце петь».
Лиз Карпентер, пресс-секретарь Линдона Джонсона, которая не всегда безоговорочно восхищалась Джеки, говорила: «Я всей душой одобряю то, что она сделала для искусства. Она положила начало театральным постановкам, субсидируемым Белым домом, в частности, была поставлена пьеса “Наш город” (Our Town) Торнтона Уайлдера. Он был тогда еще жив и приехал на премьеру, но она все равно не появилась. Леди Бёрд никогда бы себе такого не позволила, сидела бы в первом ряду. Торнтон Уайлдер сказал, что миссис Кеннеди стала для искусств своеобразным маяком, и это правда. Наша страна не привыкла субсидировать искусство, а Джеки очень много сделала, чтобы переломить такую ситуацию…»
Именно по инициативе Джеки Огаста Хекшера назначили в 1961 году на должность «специального советника по вопросам искусства». Присутствие Хекшера в Белом доме обеспечивало официальную поддержку его художественным проектам, причем не только в области живописи, балета, оперы и театра, но «всей художественной жизненной среды нации, где важную роль играли архитектура и градостроительство».
И все же, вспоминал Хекшер, Джеки выступала «во всем этом как фигура несколько противоречивая. В первую очередь ей хотелось посвятить себя семье и детям, но, с другой стороны, она сознавала, что для страны все больше становится воплощением культурных интересов. Порой она отдалялась, словно не желая слишком уж включаться во все эти проекты. У простых же американцев складывалось впечатление, что миссис Кеннеди занята каждую минуту и делает для искусства невероятно много. Но миссис Кеннеди отнюдь не собиралась каждую свою минуту отдавать развитию и поддержке искусств. Она предпочитала с отменным вкусом сделать что-то одно, что послужит огромным стимулом… Мы (я тесно сотрудничал с Тиш Болдридж) постоянно старались заставить миссис Кеннеди делать то, чего она делать не хотела, – принимать кого-то в Белом доме или приглашать полезных людей на ужин; она только отмахивалась, ссылаясь на занятость, или говорила, что сейчас ей не до официальных приемов и т. д. Помню, я расстроился, когда наконец уговорил миссис Кеннеди пригласить в Белый дом группу поэтов, которые собрались в Вашингтоне на съезд в Библиотеке конгресса; она согласилась, но тут грянул Карибский кризис, и встречу отменили. Я всегда сожалел об упущенной возможности, ведь как было бы замечательно, если бы мы могли сказать, что в тот день, когда президент столкнулся с величайшим кризисом в жизни нации, Белый дом принимал ведущих американских поэтов… В то самое время, когда миссис Кеннеди отменила встречу с поэтами, в газетах появились фотографии Хрущева, который за кулисами московского оперного театра приветствует американских певцов…».