Жаркие ночи в Майами
Шрифт:
— Хотела бы я проплыть отсюда до Багамских островов, — сказала она.
— А я хотел бы следовать за вами, куда бы вы ни направились.
— Относитесь ко всему проще, Роб. — Криста улыбнулась ему, давая понять, что понимает, о чем он говорит, но что он не должен говорить этого.
— Я не люблю Лайзу, — сказал он.
— Я тоже.
Его лицо погрустнело, когда она шуткой попыталась вывести его из серьезного настроения.
— Криста, вы знаете, о чем я.
— О том, что я тебе немножко нравлюсь. Все в порядке.
— Это не немножко, Криста. Это гораздо больше.
— Роб, это не так. Не так. Ты молод. Быть может, я нравлюсь тебе, потому что я рядом, и много видела, и много знаю. На самом деле я старая и скучная. Лайза сходит по тебе с ума. Она тебе нравится, я это вижу. Ты просто смущен этим.
— Черт побери, вовсе я не смущен! — Роб повысил голос, отчего его смущение стало еще явственнее. — Пожалуйста, не говорите, что я смущен, — и вошел в воду вслед за ней.
Криста прошла несколько футов вдоль пляжа. Роб следовал за ней, луна освещала его лицо — лицо встревоженного божества. Криста никогда не видела его столь прекрасным. Внутри у нее что-то шевельнулось.
— Роб, не надо. Не терзай себя, — сказала она.
— Вы влюблены в Питера Стайна? — спросил он в отчаянии.
— Думаю, да.
— Когда вы снова с ним увидитесь?
— Сегодня ночью он приедет из Ки-Уэста.
— Почему вы любите его?
Конец фразы «а не меня» повис в ночном воздухе.
Лицо Роба исказила боль, когда он задал этот вопрос, на который не могло быть ответа.
— О Роб, я и сама не знаю. — Криста раскинула руки, пытаясь показать, что тайна любви непостижима.
— Он показал себя настоящим ничтожеством там, на дне океана. — Роб не мог удержаться, хотя знал, насколько глупо говорить подобные вещи.
— Мы все иногда бываем ничтожествами, — ответила Криста.
Укол вернулся к нему, как Роб и ожидал.
Они молча шагали по воде, давая горечи испариться.
— Эти съемки будут очень трудными, — сказал наконец Роб. — Может, я должен отказаться от них?
Он ощутил вину за то, что сыграл крапленой картой. Роб почти ощутил, как напряглась Криста. Она такая замечательная, такая чистая, такая честолюбивая. И разве на войне и в делах любви не позволено все, даже легкий шантаж?
— Ты не из тех, кто отступает, Роб, — сказала Криста. — Ты человек сильный и ответственный и держишь свое слово. Вот это мне в тебе и нравится.
Это было начало.
— Я знаю. Не беспокойтесь, я не подведу вас. Просто Лайза способна… Я хочу сказать…
— Роб, Лайза самая прекрасная девушка на свете, и в глубине души она хорошая, хотя ведет себя как хищница. У нее было ужасное детство. Она справилась с этим. Я восхищаюсь ею. Она любит тебя. Надо быть просто сумасшедшим, чтобы не испытывать к ней ответного чувства.
— Я никогда раньше не встречал таких людей, как Лайза.
Теперь настал черед Кристы почувствовать свою вину.
— Я думаю, ко всем нам надо привыкать постепенно.
— Вы не такая, как Лайза.
— Может быть, в глубине души такая же.
— Я в это не верю. Вы не измените моих чувств, рассказывая мне, какая вы ужасная, Криста. Для этого нужно на самом деле быть ужасной, а я знаю, что вы не такая.
— Почему я тебе так нравлюсь?
Криста тут же пожалела, что у нее вырвались эти слова. Они просто выскочили сами собой. Почему? Потому что она еще не устала от лести? Или потому, что Роб Сэнд такой милый? Или из-за того, как он выглядит в лунном свете?
Его лицо смягчилось. Это уже был просвет, хотя и крошечный. Она попросила его сказать то, что он так давно хотел.
— Потому что вы прекрасны и не торгуете своей красотой. Потому что вы умны и никого никогда не унижаете. Потому что вы добрая, тонкая и неравнодушная, и тем не менее вы сильная, а не слабая.
Криста остановилась. Никто за всю ее жизнь не говорил ей таких приятных слов. Она почувствовала, что дрожит. По ее спине словно пробегал электрический ток. Она вдруг ощутила свое учащенное дыхание. Роб Сэнд всегда существовал для нее как бы в двух ипостасях — интересный, сложный человек, чьи проблемы заключаются в том, что он слишком хороший… и физически совершенный юноша с фигурой Адониса и лицом ангела. Сейчас, в теплом море, омывающем Саут-Бич, эти два Роба Сэнда объединились в одного.
— О Роб, — прошептала она, чувствуя, как слабеет ее оборона.
До сих пор она удерживала его с помощью слов, языком телодвижений, материнской индифферентностью. Сейчас же подавала ему сигнал сдачи на милость победителя.
Он шагнул к ней по воде и взял ее за руку, сжал ее, стоя лицом к лицу с ней так близко, что их разделяли какие-то дюймы. Роб задержал дыхание и потянулся к ней. В его глазах Криста видела обожание. Другой рукой он обнял ее за талию и почувствовал, как она задрожала от этого прикосновения.
Криста закрыла глаза и качнулась в его сторону. Он взял ее лицо в свои ладони и притянул к себе. Его рот коснулся ее рта. Он прижался к ее губам, надеясь, что она ответит ему. Еще не готовая к сближению, Криста чуть приоткрыла рот. Роб коснулся его языком, осторожно просовывая его между ее полураскрытыми губами. Тело ее напряглось, и он прижал ее еще теснее. Он ощущал биение ее сердца, пальцами чувствовал ее нерешительность. Все висело на волоске. В любую секунду она может оказаться потерянной для него. Потом он ощутил ее язык. Ее губы раздвинулись еще чуть шире. Это уже был поцелуй, в котором участвовали они оба. Нежный, осторожный поцелуй, и Криста потянулась обнять юношу, умоляя о большей близости, почти готовая подписать любовный контракт.