Жажда. Книга сестер
Шрифт:
– Если будет очень тяжело, позвони. Мы тебя заберем.
Однако Тристана с большим удовольствием прожила эти восемь месяцев у тетки. Работы, конечно, хватало, зато Бобетт была великолепна. Она научила племянницу пользоваться консервным ножом. Потом объявила:
– Ну вот ты у нас и повариха теперь.
Она давала ей по утрам кошелек и просила на обратном пути из сада купить еды на ужин. Тристана сочла эту миссию потрясающей и очень серьезно подошла к своим новым обязанностям. Она покупала в супермаркете консервированные
– С тех пор как ты живешь с нами, мы едим горячее, – хвалила ее Бобетт. – Ты так вкусно готовишь!
Когда Тристана была свободна, она играла со своей крестницей. Она любила Козетту, которая платила ей тем же. Мальчики играли в свои дикие игры, бегали с топотом по квартире и лупили друг друга.
Тристана приносила из сада бумагу и цветные карандаши. Она научила Козетту рисовать. Глядя на девочек, часами сидевших над своими рисунками, мальчики заподозрили, что это занятие может представлять какой-то интерес, и тоже попробовали.
Тетя Бобетт регулярно звонила сестре:
– У тебя гениальная дочь. С тех пор как она здесь, мальчики почти не дерутся. Козетта никогда не была так счастлива, и кухня в идеальном порядке. Как ты, наверно, по ней скучаешь!
Тристана угадывала уклончивый ответ матери.
– Хочешь с ней поговорить? Ладно. Я передам. Целуем тебя.
Тетя вешала трубку.
– Мама слишком утомлена и не в состоянии сейчас с тобой говорить. Она очень по тебе скучает и крепко тебя целует.
Тристана недоумевала, как разговор по телефону может утомить.
Зато тетя Бобетт разговаривала с племянницей. У них были настоящие беседы.
– Тристана, а мальчики должны учиться?
– Да. И они учатся.
– Посмотри их табель, и ты поменяешь свое мнение.
Тристана посмотрела и нахмурилась. Отметки были чудовищные.
– Я думаю, учеба – это не для мальчиков, – сказала тетя.
Тристана задумалась. Они с Джеки были в одной группе. Он не только сам ничего не делал на занятиях, но еще и всем мешал.
– Хочешь, я научу их читать? – спросила она.
– Научишь? О да!
Бобетт даже не выразила удивления, что Тристана умеет читать. Она не сомневалась, что племянница может все.
И вот в свои четыре с половиной года Тристана научила читать семилетнего Никки, шестилетнего Алена, своего ровесника Джеки и заодно немножко свою крестницу двух с половиной лет, которая присутствовала при их уроках и внимательно слушала.
Каким методом пользовалась Тристана? Трудно определить точно. Она написала крупными буквами на листе бумаги слово “равиоли” и показала им, объяснив, что означает каждая буква, а потом попросила повторить. Потом взяла в руки банку консервов: ее получит тот, кто первым прочтет слово целиком.
Вторым словом было “пиво”, третьим – “телевизор”. Мальчики пребывали в полной оторопи. Их раздражало, что мать так расхваливает Тристану, и они решили не отставать. Девочка догадалась, как это работает, и воспользовалась своей догадкой, чтобы научить их писать.
– Это как рисование, – объяснила она. – Если я нарисовала домик, что вам мешает тоже нарисовать домик?
К концу учебного года старшие братья догнали своих товарищей по группе, а Джеки перестал быть кошмаром детсадовских воспитательниц.
Тетя Бобетт сообщила сестре по телефону о подвигах Тристаны. Нора слушала рассеянно. Повесив трубку, она сказала Флорану:
– Моя сестра всегда была мифоманкой, и это не лечится. Она говорит, что наша дочь научила читать и писать ее детей.
Они посмеялись и продолжали наслаждаться нескончаемым медовым месяцем, который себе устроили. Упиваясь своим счастьем, они не замечали, что забросили дочь. Да и могла ли подобная мысль их коснуться? В любом случае у них было весомое оправдание – живот Норы. Разве они плохие родители, если рожают второго ребенка исключительно ради первого?
– Если у нас будет мальчик, давай назовем его Ролланд, – сказала она.
– Давай. Мне нравится.
– А если девочка, то Элоиза.
– Ты уверена? Звучит красиво, но это что-то средневековое.
– А тебе какое имя нравится?
– Летиция.
Девятого августа 1978 года родилась Летиция.
– Она красивая и темноволосая, как ты, – улыбнулся Флоран.
Он отправился к Бобетт за дочерью. Девочка ждала его с нетерпением.
– Поедем знакомиться с сестричкой.
Когда Тристана вошла в палату, она вдруг почувствовала, что это ключевой момент ее жизни, священный миг. От благоговения у нее захватило дух.
У мамы на руках лежал крохотный младенец.
– Здравствуй, Тристана! Это Летиция.
– Летиция, – повторила девочка. Ей никогда не доводилось слышать ничего прекраснее.
– Хочешь подержать?
– А можно?
– Да. Это твоя сестра. Я родила ее для тебя.
С колотящимся сердцем Тристана приняла три кило веса, самые драгоценные во всей вселенной.
Две души встретились и эхом отозвались друг в друге. Две планеты сошлись так точно, что возникла слышимая лишь двум маленьким существам музыка, которой не суждено было затихнуть никогда. Некий полузвук-полусвет отражался от одной к другой шестьдесят раз в минуту, и это не имело конца.
Тристана прижала младенца к груди и вгляделась в прелестное личико. Новорожденная приоткрыла глаза и улыбнулась.
– Она еще не видит тебя, ее улыбка ничего не означает, – сказал Флоран.
Но Тристана слышала лишь звучавшую в ней симфонию. Она знала, что Летиция чувствует то же самое. Два сердца посылали друг другу непрерывный сигнал под названием “любовь”.