Железная Империя
Шрифт:
Стон Инквизитора, хриплый, похожий на рык, сорвался с его губ; его ладонь скользнула вдоль извивающейся спины Софии и легла на поясницу, прижимая женщину к себе, к своему жадному рту, сильнее насаживая ее на пальцы, глубоко проникающие в ее лоно, не давая ей ни отстраниться, ни выскользнуть.
Моя женщина, моя самка.
Только моя.
Ее тело извивалось и дрожало, глухие стоны слетали из ее губ; она сжималась, словно пытаясь отдалить накатывающее удовольствие, но его пальцы, ласкающие ее изнутри, словно нарочно находили такие чувствительные места, при прикосновении к которым сладкая дрожь пронзала тело женщины, а ее бедра начинали
Он прижался губами к возбужденному бугорку, ощутив тонкую дрожь живота Софии и принялся жадно вылизывать раскрытое перед ним горячее мокрое лоно, крепко удерживая женщину на месте уже обоими руками, обхватив ее за бедра; ее удовольствие было уже совсем близко, сладкой дрожью прокатываясь по телу; она не могла сдерживать стонов удовольствия, и почти кричала, бессовестно двигаясь, ласкаясь сама.
— Вместе… я хочу, чтобы мы вместе… — просила она, но его язык снова остро щекотал ее возбужденный клитор, а ее хриплый голос рассыпался на вскрики.
Наслаждение было совсем близко, но ласкающие губы отстранились, и София, вздрагивая, тяжело дыша, обнаружила, что лежит на черной измятой простыне, приходя в себя.
— Вместе? — коварно переспросил Фрес, целуя ее влажное бедро. — Хорошо. Значит, вместе.
Он поднял ее расслабленное тело и устроил ее полулежа, полусидя у изголовья постели, накидав подушек.
Разведя шире ее колени, подняв их повыше, жестко удерживая ноги Софии в таком положении и делая женщину бессовестно и абсолютно раскрытой перед собой, он склонился к ее розовому лону и лизнул — от мокрого входа до горящего от его прикосновений клитора, медленно, жадно. Хриплое дыхание женщины сбилось, она застонала, вздрагивая от этой вкрадчивой, почти невинной, но такой чувствительной ласки.
Подхватив ее под круглую попочку, он устроился удобнее меж ее разведенных ног, и вошел в нее — раскрытую, доступную, — одним сильным движением, прижавшись к ней всем телом, максимально вжимаясь в ее послушно разведенные перед ним бедра. Их губы снова встретились и слились в поцелуе, жарком, страстном, а ее ноготки чертили красные полоски на его напряженной спине, и его первые движения в ее теле были жесткие, отрывистые, проникающие глубоко.
— Открой глаза, — шептал он, покрывая жадными поцелуями напряженную шею женщины, извивающейся от любовной пытки, — открой глаза. Я хочу видеть, когда тебе станет хорошо.
София, постанывая, повиновалась, и ее затуманенные глаза встретились с его горящим внимательным взглядом.
Казалось, то, что он увидел в ее взгляде — смесь беспомощности и наслаждения, — возбудило его еще больше. Его горячее влажное тело двигалось жестко и сильно между ее бесстыдно расставленных ног; он словно терзал изнемогающую, стонущую женщину, чье тело вот-вот готово было задрожать в сладкой волне оргазма, то и дело повторяя приказ:
— Открой глаза.
Не смея сопротивляться его бархатному голосу, София повиновалась, и ей казалось, что взгляд Инквизитора прожигает ее насквозь; подступающее наслаждение откатывалось назад — от серых глаз лорда Фреса невозможно было спрятаться, это смущало и возбуждало одновременно. Ощущение его внутри, сильные движения, заполняющие полностью, сводили Софию с ума, блаженство — острое, яркое, как острие ее клинка, — было так близко, но его бесстыдные глаза глядящие в самую душу, словно говорили: "Нет-нет, не так быстро… Я хочу тебя всю. Ты моя вся… Моя."
Его руки, поддерживающие женщину под ягодицы, хищно сжались, растягивая и делая Софию еще более открытой, его длинные пальцы проникли между ее ягодиц, ощупывая, надавливая на жесткое, влажное колечко ануса и осторожно поглаживая его.
София вскрикнула, чувствуя эти настойчивые бессовестные прикосновения, но он грубоватым, жадным поцелуем заглушил ее крик, продолжая свою ласку, дразня, разглаживая мокрую кожу снаружи и настойчиво проникая в тело женщины.
— Открой глаза, — шептал он, наполняя ее тело удовольствием, прикасаясь так, что от блаженства София откидывала голову, и почти проваливалась в беспамятство, отдаваясь вся, раскрываясь перед ним еще шире, безвольно подставляя под его ласки самые чувствительные места, покоряясь его настойчивым проникновениям, его жадным рукам, ощущая только эти откровенные прикосновения и разливающуюся по телу приятную тяжелую слабость.
— Я не могу, не могу, — жалобно шептала она, чувствуя, как из-под опущенных ресниц катятся слезы. Его движения сделались еще жестче и сильнее, и от первой волны удовольствия София застонала жалобно и тонко, вцепляясь в его мокрые, скользкие от пота плечи ногтями, двигаясь сама на его напряженном члене, откровенно и сильно.
Ощущая мягкие сокращения ее содрогающегося тела, вслушиваясь в резкие выдохи, переходящие в стоны, Фрес ускорил темп, продолжая движения в ее лоне, продлевая ее оргазм и приближая свой, доводя женщину до исступления.
От накатившего наслаждения у него перехватило дыхание, он на миг замер, тиская, сжимая тело Софии до боли, вжимаясь в ее раскрытые бедра, со стоном переживая самое первое, самое острое ощущение, слушая ее хриплые, полные удовлетворения крики.
Его последние, мягкие, уже лишенные настойчивости толчки внутри ее мягко сокращающегося лона совпадали с обжигающе-приятной пульсацией его собственного тела, продлевая его наслаждение.
Извивающееся тело Софии обмякло, расслабилось в его руках, и Фрес навалился всем своим весом на Софию, прижавшись лицом к ее мокрой шее, вздрагивал от бешеных ударов сердца, наполняя горячим дыханием влажные волосы женщины.
Ее горячая рука, обвивающая его шею, слабо царапала, прихватывала ноготками его расслабленную мокрую спину, словно успокаивая, усмиряя любовника, или благодаря его за подаренное наслаждение, и его губы нежно прижимались к ее шее, лаская, говоря то, что было не высказано словами…
* * *
После, немного позже, запахнувшись в шелковый халат Фреса, приглаживая мокрые после душа волосы у огромного зеркала, София всматривалась в отражение, и видела там женщину с чуть припухшими, красными от поцелуев губами и горящими глазами, в которых сияло выражение невероятного изумления и невозможного счастья.
Она опускала взгляд и встряхивала головой, прогоняя подкатывающее к горлу ликование — да, такого с ней не было давно, — но ее щеки снова наливались жарким румянцем, и губы дрожали и снова начинали улыбаться, а руки, расчесывающие волосы, вздрагивали.
Фрес подошел сзади очень тихо, и она вздрогнула от неожиданности, ощутив его ладони на своих плечах, и легкое прикосновение губ к своим волосам.
Он был абсолютно обнажен, и София еще сильнее покраснела, но сам он не испытывал стеснения, напротив — подойдя к ней вплотную, он словно нарочно покрепче прижился к ней бедрами.